«Проект об учреждении Московского университета» (1755 г.), утверждённый Сенатом и подписанный императрицей Елизаветой Петровной, — содержал в себе среди прочих пункты 26 и 27, которые устанавливали ограничение на доступ в университет для крепостных крестьян («Понеже науки не терпят принуждения и между благороднейшими упражнениями человеческими считаются, того ради как в университет, так и в гимназию не принимать никаких крепостных и помещиковых людей»). Однако благодаря настойчивости М.В. Ломоносова в эти пункты была внесена существенная оговорка, подразумевавшая допуск крепостных по желанию их владельца.
Для этого владелец должен был объявить будущего студента вольным, а увольнительное письмо передать в университет, который сам берёт на себя ответственность за его судьбу и, в частности, следит, чтобы по окончании курса помещик не мог потребовать своего крепостного обратно. Но если такой студент будет замечен в худых поступках, то университет имел право вернуть его вместе с увольнительным письмом господину.
…хранение университетом отпускных писем на крепостных породило понятие «крепок университету», т.е. как если бы университет владел этими крепостными (и платил за них подушный налог). Это недоразумение вылилось в печальную историю с бывшими крепостными Аргамакова*, который приписал отпущенных им на свободу людей к различным университетским службам. Почти 10 лет они пользовались свободой, могли уволиться и получали паспорта на новую работу, но в 1764 г. новые университетские власти сочли, поскольку все они «находились при университете не для наук», людей нужно вновь обратить в крепостное состояние и вернуть наследникам Аргамакова, как предписывает приведённая выше статья проекта.
* А. М. Аргамаков (1711-1757) — первый директор Московского университета
Источник:
Летопись Московского университета