Если отбросить все второстепенное: голливудская красотка в роли ГГ, бандитская корейская линия (долженствующая привлечь широкую молодежную аудиторию), видовая демонстрация сверхвозможностей мозга и пр., то вполне себе можно заинтересоваться: а что же это такое на самом деле — мозг, работающий на 100 % своих возможностей? Только ли владение собственным телом, телами других и материей вообще? Или что-то еще?
Интересно, что создатели фильма очень так аккуратно обошли нравственную сторону этого эволюционного рывка, поставив во главу представленной концепции бытийственную целесообразность жизни как таковой. Причем бытийственную целесообразность для себя самой и в себе самой, хотя чуткий зритель наверняка ощутил в себе некую занозу: вечный двигатель это, что ли?
Ключевая мысль фильма высказывается ГГ ближе к финалу: оказывается, в мире ничего не имеет значения, кроме времени. Время и есть ключ к пониманию всякого бытия. Оно же и вечный двигатель, без которого никакое бытие невозможно. Не берусь угадывать, читал ли Люк Бессон Гесиода, "Теогония" которого свидетельствует, что эпоха Кроноса (Времени) уже обсуждалась высокой человеческой мыслью. (И Кронос, между прочим, был побежден — олимпийцами, если вы помните. Теми самыми олимпийцами, которые вышли из-под власти Кроноса и создали новый мир). Но предположу, что если все-таки и читал, то не понял там ни бельмеса.
Ведь если следовать древнегреческой мысли, то с непреложностью нужно и признать, что помимо мира Времени, должны существовать и иные миры (по крайней мере, хотя бы один), где бытие устроено как-то иначе. А, в противном случае, куда ж тогда олимпийцы попали после победы над Кроном (Временем)?... Тут очень тонкий момент. Абсолютизация времени ведет и к абсолютизации физического бытия как такового, а это уже самокапсулирование — мир превращается в клетку, место бесконечного страдания, где плач и скрежет зубов — от голода, от скученности, от бессмысленности существования, от произвола тех, кто сильнее. А тут еще полный набор всевозможных доктрин, мистифицирующих эту картину, — и карма, и колесо Сансары, намертво привязывающее к этому бытию, и норманнский Уроборос, как символ самопожирания — ведь если ресурсы ограничены, то кого ж еще пожирать как не собственных детей по примеру Кроноса, хотя, конечно, это проблема более нравственная, чем практическая... Ведь именно идея самопожирания в основе таких миров и лежит изначально, а время лишь так — инструмент...
Интересно, что создатели фильма очень так аккуратно обошли нравственную сторону этого эволюционного рывка, поставив во главу представленной концепции бытийственную целесообразность жизни как таковой. Причем бытийственную целесообразность для себя самой и в себе самой, хотя чуткий зритель наверняка ощутил в себе некую занозу: вечный двигатель это, что ли?
Ключевая мысль фильма высказывается ГГ ближе к финалу: оказывается, в мире ничего не имеет значения, кроме времени. Время и есть ключ к пониманию всякого бытия. Оно же и вечный двигатель, без которого никакое бытие невозможно. Не берусь угадывать, читал ли Люк Бессон Гесиода, "Теогония" которого свидетельствует, что эпоха Кроноса (Времени) уже обсуждалась высокой человеческой мыслью. (И Кронос, между прочим, был побежден — олимпийцами, если вы помните. Теми самыми олимпийцами, которые вышли из-под власти Кроноса и создали новый мир). Но предположу, что если все-таки и читал, то не понял там ни бельмеса.
Ведь если следовать древнегреческой мысли, то с непреложностью нужно и признать, что помимо мира Времени, должны существовать и иные миры (по крайней мере, хотя бы один), где бытие устроено как-то иначе. А, в противном случае, куда ж тогда олимпийцы попали после победы над Кроном (Временем)?... Тут очень тонкий момент. Абсолютизация времени ведет и к абсолютизации физического бытия как такового, а это уже самокапсулирование — мир превращается в клетку, место бесконечного страдания, где плач и скрежет зубов — от голода, от скученности, от бессмысленности существования, от произвола тех, кто сильнее. А тут еще полный набор всевозможных доктрин, мистифицирующих эту картину, — и карма, и колесо Сансары, намертво привязывающее к этому бытию, и норманнский Уроборос, как символ самопожирания — ведь если ресурсы ограничены, то кого ж еще пожирать как не собственных детей по примеру Кроноса, хотя, конечно, это проблема более нравственная, чем практическая... Ведь именно идея самопожирания в основе таких миров и лежит изначально, а время лишь так — инструмент...
