Человек привык себя спрашивать: кто я? Там ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант… А надо бы всё время себя спрашивать: не говно ли я?
Хорошо идти, когда зовут. Ужасно — когда не зовут. Однако лучше всего, когда зовут, а ты не идёшь...
Женщина, как таковая, является чудом.
Скудность мысли порождает легионы единомышленников.
Всю жизнь я дул в подзорную трубу и удивлялся, что нету музыки. А потом внимательно глядел в тромбон и удивлялся, что ни хрена не видно.
Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов?
Нет, как известно, равенства в браке. Преимущество всегда на стороне того, кто меньше любит. Если это можно считать преимуществом.
Порядочный человек — это тот, кто делает гадости без удовольствия.
Бескорыстное вранье — это не ложь, это поэзия.
Долги — единственное, что по-настоящему связывает тебя с людьми.
Непоправима только смерть.
Человек человеку — всё, что угодно… В зависимости от стечения обстоятельств.
Я оглядел пустой чемодан. На дне — Карл Маркс. На крышке — Бродский. А между ними — пропащая, бесценная, единственная жизнь.
Талант — это как похоть. Трудно утаить. Еще труднее — симулировать.
После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов.
Я думаю, у любви вообще нет размеров. Есть только — да или нет.
Я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то...
Семья — это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.
Кто-то помнит хорошее. Кто-то — плохое. Наша память избирательна, как урна…
Тигры, например, уважают львов, слонов и гиппопотамов. Мандавошки — никого!
В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса...
Бог дал мне то, о чем я всю жизнь просил. Он сделал меня рядовым литератором. Став им, я убедился, что претендую на большее. Но было поздно. У Бога добавки не просят.
Что может быть логичнее безумной, красивой, абсолютно неправдоподобной случайности?
Полная бездарность — нерентабельна. Талант — настораживает. Гениальность — вызывает ужас. Наиболее ходкая валюта — умеренные литературные способности.
Хорошего человека любить неинтересно…
Моя жена уверена, что супружеские обязанности — это прежде всего трезвость.
Ревновать — это мстить себе за ошибки других.
У одних есть мысли. У других — единомышленники...
На свободе жить очень трудно. Потому что свобода равно благосклонна к дурному и хорошему. Под её лучами одинаково быстро расцветают гладиолусы и марихуана.
Деньги — это свобода, пространство, капризы… Имея деньги, так легко переносить нищету…
Мне стало противно, и я ушел. Вернее, остался.
Деньги я пересчитал, не вынимая руку из кармана.
Кто живет в мире слов, тот не ладит с вещами.
Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает.
Я убедился, что глупо делить людей на плохих и хороших. А также — на коммунистов и беспартийных. На злодеев и праведников. И даже — на мужчин и женщин.
Любая подпись хочет, чтобы её считали автографом.
Я уверен, не случайно дерьмо и шоколад примерно одинакового цвета. Тут явно какой-то многозначительный намек. Что-нибудь относительно единства противоположностей.
Алкоголизм — излечим, пьянство — нет.
Я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю.
– Вы Довлатов?
– Приблизительно.
Сергей Довлатов — один из самых читаемых русскоязычных писателей конца ХХ века.
Но его произведения увидели свет лишь после эмиграции в США и
начали публиковаться в России только во второй половине 80-х годов,
когда и обрели огромную популярность.
