Велесова книгна - Харе Крышень (критика)

Движение ведистов начало формироваться в середине XIX века, когда шиком исследовательской моды стало выводить предков славян из Индии или территорий Средней Азии.
Отделение данного течения от мифистов и самостоятельное его существование произошли в начале ХХ века в связи со следующими событиями:
Известный фальсификатор памятников славянской культуры А. И. Сулакадзев некогда изготовил несколько дощечек, содержащих, якобы, предания наших предков91. В ходе революционных событий, в 1919 году, эти дощечки попали в руки А. Ф. Изенбека, который впоследствии посвятил в их содержание белоэмигранта Юрия Миролюбова.
Что я могу сказать о Миролюбове? Он был искренним патриотом, желавшим в тяжелую для России годину указать иностранцам (среди которых он находился) величие своего народа. Однако, в те времена не было сделано тех находок и открытий, которые позволили более или менее точно судить о язычестве, и было очень мало исследователей-славистов (к тому же, относящихся к «западникам» и «норманистам»). А Юрий Петрович был оторван от всех возможностей исследовать. Тогда он решил реконструировать корни русского народа на основе собственной фантазии. И дощечки Изенбека были для него почти как откровение свыше. Не задумываясь об их подлинности, он создал «Велесову книгу» - своего рода лжебиблию язычников. Однако, в то время она не получила распространения и была забыта. Что же касается дощечек, то они таинственно исчезли, и в этом обвиняют приход к власти фашизма и его политику, согласно которой «неугодные» памятники истории изымались или уничтожались.
Позже упоминания о труде Миролюбова попали к А. А. Куренкову (Куру), который уговорил самого Миролюбова начать публикацию.
Публикации В.К. и статьи Кура и Миролюбова о ее исследованиях стали появляться в журнале «Жар-птица», выходившем в Сан-Франциско, и продолжалось это до самого закрытия журнала. Примерно в это время ее исследованиями занялся С. Парамонов (Лесной), который и выпустил первую книгу об их результатах. Он же направил запрос в Академию наук СССР об исследовании первоисточника на основе единственной сохранившейся фотокопии. Ученые России на основе проведенных ими анализов сочли В.К. подделкой, и в нашей стране о ней благополучно забыли (жаль, что не навсегда). За рубежом же труды Миролюбова находили лишь единичных сторонников. К сожалению, таковые появились у нас в середине семидесятых. Возобновились споры о подлинности, начались публикации. Но настоящий бум начался в конце 80-х – начале 90-х гг нашего века, когда А. Асов (Барашков) начал публиковать свои труды по В.К. и созданные на ее основе собственные легенды. Это продолжается до сих пор.
«Европейский романтизм начался с «Песен Оссиана», будто бы записанных в горах Шотландии Джеймсом Макферсоном. До того шотландских горцев считали грубыми дикарями – и вдруг вся Европа (включая Россию) увлеклась кельтской стариной. А патриотическому подъему в Чехии способствовали Краледворская и Зеленогорская рукописи, искусно подделанные Вацлавом Ганкой, видным чешским славистом и общественным деятелем.
Все это, разумеется, не оправдывает обманов и подделок. Но вряд ли можно приравнивать Макферсона и Ганку к Г. Шпонгольцу, ради славы и наживы отлившему две сотни «приллвицких идолов» – грубых и уродливых, с безграмотными «славянскими» надписями.
Миролюбов же, по крайней мере, не имел и не искал от «Велесовой книги» материальной выгоды. Не была эта книга и политическим памфлетом или провокацией, вроде подложного «Завещания Петра Великого». Своих убеждений белоэмигрант Миролюбов не менял и не скрывал. Однако в «Велесовой книге» нет ни антигуманных, ни антидемократических выпадов, ни антикоммунистических, ни шовинистических идей. Автор ее, кто бы он ни был, стремился научить своих соотечественников любить и защищать Русь. Счесть такой мотив низменным может лишь циник, для которого нет Родины, а есть лишь место проживания92» – пишет об этом в своей критике В.К. Д. Дудко – «Почему же из всех подобных памятников именно «Велесова книга» вызвала наибольший общественный резонанс? Секрет здесь – в искренности чувства и мысли ее автора, в единства яркой художественной формы и глубокого идейного содержания. Любить Отечество без страха и корысти, отдавать за него жизнь, беречь его единство, помнить историю, обычаи, верования своего народа – вот чему учит эта книга. И это делает ее близкой не только русскому или вообще слависту, но и всякому человеку, сохранившему чувство патриотизма93».
Рассмотрим теперь подробнее сам первоисточник.
Что увидел я? Сначала передо мной лежала только опубликованная фотокопия дощечки и ее описание. В глаза мне бросились следующие странности:
1) Факт того, что письмена вырезаны на дереве. Если уже В.К. писали или переписывали в те времена, когда на Руси уже была кириллица, то, значит, для подобных записей уже был и пергамент, который бы обеспечил большую простоту написания (все-таки вырезать ножом по пятьсот символов на минимум сорока дощечках – труд, как справедливо отметил Парамонов, огромный. Или славяне не искали легких путей?) и лучшую маскировку (ведь, по мнению Парамонова, дощечки противопоставляют себя христианству, что доказывает необходимость скрывать их. А прятать связку в сорок дощечек, каждая из которых размером 38х22х5 см, гораздо сложнее, чем несколько листов пергамента.
2) Кириллица появилась на Руси в период с 862 по 873-й. Следует помнить в первую очередь, что на трансформацию шрифта требуется иногда несколько сотен лет; из этого возникает вопрос: что заставило кириллицу измениться в руках «языческого волхва» всего за пару десятков лет [«неосы» считают временем создания последней дощатой копии В.К. конец IX века – прим. Лифантьева С.С.]после своего появления? А во-вторых:
а) если уж волхв действительно был языческим, то почему он писал недавно появившейся кириллицей, а не проверенными столетьями «чертами» и «резами»? Ведь насколько я знаю, волхвам более свойственна крайняя консервативность, нежели новаторство;
б) волхвы не стремились к распространению своих знаний, и те лучше бы сохранились в виде «резов», нежели более совершенной кириллицы;
в) в варианте докирилловского письма В.К. имело бы больше шансов выжить, поскольку была бы непонятна христианским святым вандалам94;
Значит, подлинность В.К. уже вызывает сомнения.
3) Годы, за которые я исповедовал язычество, не прошли даром: я довольно сносно читаю на старославянском (включая буквенную нумерацию), даже если надпись сделана церковным вариантом кириллицы и рукой абсолютно пьяного мастера. И для меня было откровенным шоком то, что в фотокопии В.К. я смог понять меньше десятка самых общих слов. Конечно, меня можно обвинить в дилетантстве, но ведь большинство ученых тоже считают, что язык В.К. мало похож на старославянский. Даже публикатор Парамонов сознался, что в четырех дощечках ему девяносто восемь раз было непонятно слово, а то и несколько строк. Филолог Головин Валентин Владимирович, в моей беседе с ним, развеял сомнения по поводу моих способностей, назвав текст однозначной подделкой.
4) Стиль ведения строк В.К. всегда четко слева направо, в то время как наши предки на кириллице писали совершенно иным стилем, который имеет в науке название «боустрофедон», т. е., доведя строку до края (листа, доски, стены и пр.), они начинали писать нижнюю строку в обратном направлении. Привычный нам стиль письма появился позднее.
Позже я купил книгу С. Лесного, и вопросов стало гораздо больше. Их можно разделить на два типа: по тексту В.К. и по прилагающимся к нему статьям.
Итак, по тексту.
1) За время исследования только четырех дощечек, у Парамонова пятьдесят три раза встречаются непереведенные слова, про которые он сам говорит, что их смысл ему непонятен. Забавно то, что более половины их понятны мне, хотя я и не исследовал подлинник В.К.;
2) В переводе тех же четырех дощечек, Парамонов сорок пять (!) раз не дает перевода фразы или строки под предлогом того, что их смысл ему темен. Не буду хвастаться, из этих «темных» фраз я сам понял лишь около трети. Но если уж Парамонову столько непонятно, то стоило ли ему браться за переводы и публикации?;
3) Встречены три явные неточности перевода:
а) слово «сура» переводится в разных местах по-разному – и как солнце, и как сырный (в других переводах – медовый) напиток. Но возникает такой вопрос: слово «сура» («сурья»), обозначающее «солнце», имеется только в индийских языках, в языках же славянской группы оно отсутствует, и даже этимологическая проверка выявила лишь несколько слов с корнем «сур» (например «сурьма»), при этом значение их совершенно не «солярное» и не «питьевое»;
б) по ходу книги «МАТР СВА» переводится как некая личность – Матерь Сва. Но в самом же труде Парамонова слово «сва» неоднократно переводится как «своя/свое». Тогда и Матерь Сва» предстает не неизвестной доселе богиней, но обычной виллой (см. «Вилла»);
в) «МАТР СВА СЛАВУ ПОЯЩЕТЬ» Парамонов переводит как «Матерь Сва славу (в винительном падеже) поет». Но далее по ходу книги Матерь Сва почему-то стали именовать Славой;
4) Часто вставляется в текст имя Перуна. Хотя доподлинно известно, что его возвышение от рядового бога до главы пантеона началось лишь спустя почти сто лет после даты, которую исследователи называют временем написания «последней копии» В.К. (конец IX века). Это во-первых. Во-вторых, доказано, что славяне слишком боялись и уважали Перуна (см. «Перун»), чтобы называть его «Перунко» и «Перунок», как в В.К. В-третьих, небесным кузнецом в славянской мифологии всегда был персонаж, именуемый Сварог (см. «Сварог»), и совершенно неясно, почему его функции В.К. приписывает Перуну;
5) Славянское племя венедов в комментариях Лесного указывается, как неизвестное. Забавно, что об этом неизвестном племени ученым удалось собрать очень приличный исторический и археологический материал;
6) Часто идет ссылка на украинские формы языка. Однако же моему отчиму Даниленко М. В., который является уроженцем Украины, эти формы совершенно незнакомы. Конечно, данный факт еще не говорит о том, что Михаил Васильевич забыл родной язык, как не говорит и о том, что эти формы не существуют и не существовали. Однако получается, что, если они и существовали, то не были так широко распространены, как этого хотелось бы Парамонову.
7) В В.К. говорится об отсутствии у русов жертвоприношений. Как бы это ни было мне близко, вынужден сказать: и были, и есть. Относительно того, что «были», доказано наравне историей и археологией, а относительно того, что «есть» – доказывает пример моего личного служения;
8) Сочетание слов «руду лили» Парамонов оставляет в этом варианте, хотя на самом деле оно может обозначать «лили кровь», что больше подходит по смыслу текста, в котором идет речь о радении русов за свою землю (Д.5, реверс, строка 3);
9) Русь называется Русколанью. Ныне доказано, что единственное схожее по названию племя (роксоланы) относилось к сарматским ираноязычным народам;
10) Название греков – Грецколань, способно вызвать лишь смех: самоназвание греков – эллины, и я сомневаюсь, что за тысячелетний период тесных контактов славяне называли их как-то