Под редакцией Николая Карамзина вышел в свет сборник «Аониды, или Собрание разных новых стихотворений», который считается первым русским альманахом. Выпуск сборника положил начало славной традиции: появлению множества других литературных альманахов, чьё успешное существование обеспечивал неустанный читательский интерес.
В предисловии к первым «Аонидам» издатель робко выражал надежду: «Читатель похвалит хорошее, извинит посредственное — и мы будем довольны». Опасения по поводу непринятия «посредственного» были небезосновательны, поскольку наряду с известными стихотворцами впервые печатались молодые авторы. Уже во втором выпуске альманаха (1797 г.) Карамзин (на правах издателя) поясняет в предисловии причины такого неравного соседства:
1) чтобы воодушевить незрелые таланты;
2) для большего усердия (вследствие справедливой критики);
3) для усовершенствования вкуса и слога;
4) «для того, чтобы не очень хорошее тем более возвышало цену хорошего» (в качестве иллюстрации он приводит частые ошибки, которые встречаются в стихах молодых питомцев муз: «излишняя высокопарность», «притворная слезливость», «неисправность рифм» (отдельно).
Эти рассуждения заставили автора подойти вплотную к вопросу о поэзии, её истинной природе, отличии от всего пустого и надуманного:
«Поэзия состоит не в надутом описании ужасных сцен натуры, но в живости мыслей и чувств. Если стихотворец пишет не о том, что подлинно занимает его душу; если он не раб, а тиран своего воображения, заставляя его гоняться за чуждыми, отдалёнными, не свойственными ему идеями; если он описывает не те предметы, которые к нему близки и собственною силою влекут к себе его воображение, если он принуждает себя или только подражает другому (что всё одно),— то в произведениях его не будет никогда живости, истины или той сообразности в частях, которая составляет целое [...]
…истинный поэт находит в самых обыкновенных вещах пиитическую сторону: его дело наводить на всё живые краски, ко всему привязывать остроумную мысль, нежное чувство или обыкновенную мысль, обыкновенное чувство украшать выражением, показывать оттенки, которые укрываются от глаз других людей, находить неприметные аналогии, сходства, играть идеями и, подобно Юпитеру (как сказал об нём мудрец Эзоп), иногда малое делать великим, иногда великое делать малым. Один бомбаст*, один гром слов только что оглушает нас и никогда до сердца не доходит; напротив того, нежная мысль, тонкая черта воображения или чувства непосредственно действуют на душу читателя; умный стих врезывается в память, громкий стих забывается [...]
Трудно, трудно быть совершенно хорошим писателем и в стихах и в прозе; зато много и чести победителю трудностей (ибо искусство писать есть, конечно, первое и славнейшее, требуя редкого совершенства в душевных способностях)…»
Примечание: * напыщенность
