серых холмов
сухих деревьев
порой подойдут
к потоку чужих мыслей
стоят на берегу
на одной ноге
будто голодные цапли
с грустью вспоминают
источники что повысыхали
крутятся на одном месте
в поисках зерен
они не бродят
ибо не добредут
они не бродят
некуда им брести
они сидят на камне
заламывают руки
под пасмурным
низким
небом
черепа
ГОСПОДИН КОГИТО ИЩЕТ СОВЕТА
Сколько книг словарей
толстенных энциклопедий
но не у кого просить совета
изучили солнце
и луну и звезды
обо мне забыли
моя душа
отказывается от утешенья
знанья
она бредет сквозь ночь
дорогами отцов
и вот
местечко Брацлав
средь черных подсолнухов
место которое мы покинули
место которое кричит
субботний вечер
как всегда в субботу
является новое Небо
— я ищу тебя рабби
— тут его нету —
говорят хасиды
— он в мире шеола2
— смерть его была красива
говорят хасиды
— так красива
как если бы он перешел
из одного угла
в другой угол
весь был черный
в руке держал он
горящую Тору
— я ищу тебя рабби
— за которым небом
скрыл ты мудрое ухо
болит мое сердце рабби
— у меня заботы
быть может совет мне дал бы
рабби Нахман3
но как же его найду я
средь пепла стольких сожженных
ИГРА ГОСПОДИНА КОГИТО
1
Любимое развлеченье
Господина Когито
игра Кропоткин
игра Кропоткин
имеет много достоинств
развивает историческое воображение
чувство солидарности
происходит на чистом воздухе
изобилует драматичными эпизодами
правила ее благородны
деспотизм всегда проигрывает
на большой доске воображения
Господин Когито расставляет фигуры
король означает
Петра Кропоткина в Петропавловской крепости
слоны трех солдат и часового
ладья спасительную пролетку
у Господина Когито на выбор
много ролей
он может играть
прелестную Софью Николаевну
она в футляре часов
проносит план побега
он может быть скрипачом
который в сереньком домике
специально нанятом
напротив тюрьмы
играет Похищение из сераля
что означает улица свободна
больше всего однако
любит Господин Когито
роль доктора Ореста Веймара
тот в драматический момент
заговаривает солдата в воротах
— видел ты Ваня микроба
— не видел
— а он бестия по тебе ползает
— не говорите ваше благородие
— ползает ползает и хвост у него
— длинный?
— две или три версты
тогда меховая шапка
падает на бараньи глаза
и теперь уже
движется быстро
игра Кропоткин
король то есть узник мчится скачками
запутался на минуту в халате
скрипач в сереньком домике
играет Похищение из сераля
слышен крик лови
доктор Орест плетет о микробах
стук сердца
кованые сапоги по булыжнику
наконец спасительная пролетка
у слонов нет хода
Господин Когито
радуется как ребенок
снова выиграл игру Кропоткин
2
столько лет
столько уж лет
играет Господин Когито
но никогда
не соблазняла его роль
героя побега
не по неприязни
к голубой крови
князя анархистов
не из отвращенья к теории
взаимопомощи
также не по причине трусости
ведь Софья Николаевна
скрипач из серенького домика
доктор Орест
тоже рисковали
с ними однако
Господин Когито
отождествляет себя почти полностью
случись необходимость
он мог бы быть даже лошадью
пролетки беглеца
Господин Когито
хотел бы быть посредником свободы
держать нити побега
проносить записку
подавать знак
довериться сердцу
чистому инстинкту симпатии
но не хочет отвечать за то
что в журнале «Freedom»
напишут бородатые адепты
с убогим воображеньем
довольствуется скромной ролью
не будет жить в истории
ГОСПОДИН КОГИТО О ДОБРОДЕТЕЛИ
1
Ничего удивительного
что она не возлюбленная
настоящих мужчин
генералов
атлетов власти
деспотов
она веками идет за ними
эта плаксивая старая дева
в кошмарной шляпе Армии Спасенья
укоряет
вытаскивает из чулана
портрет Сократа
крестик слепленный из хлеба
старые изреченья
— а вокруг бушует праздник жизни
румяный будто бойня на рассвете
ее почти что можно спрятать
в серебряной шкатулке
ненужных памяток
она все меньше
как волос в горле
как жужжанье в ухе
2
Господи
была бы чуть помоложе
чуть покрасивей
шла бы в ногу с веком
колебалась бы в бедрах
в такт модной музыке
может быть ее полюбили бы
настоящие мужчины
генералы суперполитики деспоты
хоть бы следила за собою
хоть выглядела бы по-человечески
как Лиз Тейлор
или Богиня Победы
но она замухрышка
пахнет нафталином
поджимает губы
повторяет вечное — Нет
несносная в своем упрямстве
смешная как пугало огородное
как сон анархиста
как жития святых
ДРАКОН ГОСПОДИНА КОГИТО
1
Счастливый святой Георгий
с высоты седла
он мог оценить точно
силу и движенья дракона
первый принцип стратегии
правильная оценка противника
Господин Когито
в худшем положении
он сидит в низком
седле долины
затянутой густым туманом
в тумане не разглядишь
горящие глаза
хищные когти
пасть
в тумане
видно только
как мерцает ничто
дракон Господина Когито
не имеет размеров
трудно его описать
он ускользает от определений
он как область низкого давленья
висящая над целой страной
его не пронзишь
пером
копьем
аргументом
если бы не душная тяжесть
и смерть которую он ниспосылает
можно бы думать
что это морок
болезнь воображенья
но он существует
несомненно
как чад заполняет плотно
дома храмы базары
отравляет колодцы
разрушает здания мысли
покрывает плесенью хлеб
существованье дракона
доказывают его жертвы
это доказательство не прямое
но достаточное
рассудительные говорят
что с драконом
можно ужиться
нужно лишь избегать
резких движений
резких слов
в случае опасности
принимать форму
камня или листа
слушаться мудрой Природы
рекомендующей мимикрию
дышать поверхностно
делать вид что нас нету
Господину Когито однако
не нравится жизнь понарошку
он хотел бы сразиться
с драконом
на твердой земле
и вот он выходит на рассвете
в сонное предместье
предусмотрительно запасшись
длинным острым предметом
он вызывает дракона
в гулких пустых улицах
он оскорбляет дракона
он его провоцирует
как наездник дерзко гарцующий
впереди отсутствующей армии
он кричит:
выходи подлый трус
в тумане
маячит только
чудовищное ничто
Господин Когито ищет
неравной битвы
надо чтоб это случилось
как можно скорее
прежде чем наземь
повалит бессилие
прежде чем насмерть
задушит безликое
ГОСПОДИН КОГИТО - ВОЗВРАЩЕНИЕ
1
Господин Когито
решил вернуться
на каменное лоно
отчизны
решенье драматично
жалеть он будет горько
но больше он не может
слушать все эти фразы
— comment allez-vous
— wie geht’s
— how are you
вопросы вроде бы простые
требуют сложного ответа
Господин Когито срывает
бинты сочувственного безразличья
в прогресс он больше не верит
болит у него рана
от выставок изобилия
ему тоскливо и тошно
он привязался только
к дорической колонне
к церкви Сан Клементе
портрету одной дамы
книжке которую не успел прочитать
и нескольким еще мелочам
а потому возвращается
он уже видит
границу
перепаханное поле
смертоносные пулеметные вышки
густые заросли проволоки
бесшумные
бронированные двери
замыкаются за его спиною
и вот
уже
он
в сокровищнице
всех несчастий
зачем он возвращается
спрашивают знакомые
из лучшего мира
мог бы здесь остаться
устроиться как-то
поручить свою рану
химии выводящей пятна
оставить ее в зале ожиданья
международных аэропортов
зачем же он возвращается
— к водам детства
— к корням леса
— к памяти давней
— к рукам и лицам
сгоревшим в печи времени
вопросы вроде бы простые
требуют сложного ответа
может быть Господин Когито
возвращается чтобы дать ответ
на шепот страха
на невозможное счастье
на удар внезапный
на вопрос смертельный
РАПОРТ ИЗ ОСАЖДЕННОГО ГОРОДА
Слишком стар чтоб носить оружие и сражаться как другие —
назначили мне из милости маловажную роль летописца
я записываю — для кого неизвестно — историю осады
я должен быть точен но не знаю когда началось нашествие
двести лет назад в декабре сентябре
может быть вчера на рассвете
все тут больны потерей чувства времени
осталось нам только место привязанность к месту
еще мы удерживаем руины храмов призраки садов и домов
если утратим руины не останется ничего
я пишу как умею в ритме бесконечных недель
понедельник: склады пусты единицей обмена стала крыса
вторник: бургомистра убили какие-то неизвестные
среда: говорят о перемирии противник интернировал послов
мы не знаем их местопребывания то есть места казни
четверг: после бурного собрания большинством голосов отвергли
предложение торговцев пряностями о безоговорочной капитуляции
пятница: начало чумы суббота: покончил самоубийством
N. N. непоколебимый защитник воскресенье: нет воды мы отбили
штурм восточных ворот именуемых Вратами Завета
понимаю это всё монотонно никого не взволнует
я избегаю комментариев сдерживаю эмоции пишу о фактах
кажется их только ценят на зарубежных рынках
но с известной гордостью я хотел бы поведать миру
что мы воспитали благодаря войне новую разновидность детей
наши дети не любят сказок играют только в убийство
наяву и во сне мечтают о супе хлебе и кости
совсем как собаки и кошки
вечерами люблю побродить по границам Города
вдоль рубежей ненадежной нашей свободы
сверху смотрю на гигантский муравейник войск их огни
слушаю стук барабанов варварский визг
поистине непонятно что Город все еще держится
осада длится так долго враги должно быть меняются
ничего у них общего кроме жажды нашей погибели
готы татары шведы войска Императора
полки Преображенья Господня
кто их сочтет
цвет их знамен меняется как лес на горизонте
деликатная птичья желтизна по весне
зелень багрянец зимняя чернь
вечером освободившись от фактов я могу подумать
о давних далеких делах например о наших
союзниках за морем знаю сочувствуют искренне
шлют нам муку и мешки ободренья жир и мудрые советы
даже не знают что нас предали их отцы
наши союзники времен второго Апокалипсиса
сыновья не виноваты заслуживают благодарности
и мы благодарны
они не переживали долгой как вечность осады
те кого коснулось несчастье всегда одиноки
защитники Далай-ламы курды афганские горцы
сейчас когда я это пишу сторонники соглашенья
получили некоторый перевес над партией непоколебимых
обычная неустойчивость настроений судьбы еще решаются
все больше могил все меньше защитников
но оборона не сломлена мы будем стоять до конца
и если Город падет и кто-то один уцелеет
он понесет в себе Город по дорогам изгнанья
он будет Город
глядим в лицо огня и голода и смерти
и в худшее из всех — в лицо измены
И только наши сны не покорены
ФОТОГРАФИЯ
С этим мальчишкой недвижным как стрела Элеата
мальчишкой в высоких травах что общего у меня
кроме даты рожденья и папиллярных линий
снимал мой отец накануне второй персидской войны
судя по листьям и облакам вероятно был август
птицы сверчки звенели запах жатвы богатой
внизу река что на римских картах зовется Гипанис
водораздел и близость грозы склоняли скрыться у греков
приморские их
