Неприкаянность маленького человека, с его любовью, нежностью, душой — в холодных, тёмных временах «святых90х» получило в творчестве Бориса Рыжего, пожалуй, самое поэтическое воплощение. Время жуткой разрухи, ощущение катастрофичности бытия, невозвратности какой-то, и неизбывности — в стихах поэта лишено глянцевой ретуши, кокетливости, дешевой романтизации. Всё как есть: гибельно, остро, жестко. Иногда жестоко. Резко, реалистично, как на чёрно-белой фотографии. Предельно искренне. И — никакой чернухи.
За мягким флёром безупречной романсовой любовной лирики — осколки огромной страны, в которой ещё вчера было безопасно, а впереди было будущее.
Но вдруг всё сдвинулось, нелогично, против правил, сошло с места, как страшные каменные львы с почерневшей набережной. Изменились знакомые имена улиц, городов… Стихотворение — расползающийся шов между безоблачным «вчера», тревожным «сегодня», пугающим «завтра». Написанное на небесах «Адмиралтейской иглой» слово «прощай» — печальное пророчество и прощание с Ленинградом, со счастьем и любовью, со страной, в которую уже никогда не вернуться, как не возвращаются в детство. Впереди — чужой, зловещий, бандитский Петербург, где «черная река» — символ смерти для поэтов. Отражение мертвых вод Леты подземного царства Аида — в глазах Орфея.
Безысходность и горе этих строк заставляет внутренне содрогнуться. Борису Рыжему было всего 20 лет, когда были написаны эти невероятные, слишком ёмкие, для двадцатилетнего поэта, стихи. Через 6 лет его не станет.
Кому были посвящены эти петербургские строчки? Этого не знает, кажется, никто. Борис Рыжий не был болтлив, и пикантными событиями из личной жизни никогда ни с кем не делился. Впрочем, не так уж и важно… Призрак Элизиума мерещится за этими удивительно зрелыми, горькими и нежными, словами стихов о любви, зыбкая тень Эвридики, потерянной навсегда.
П.Ф.
