начале сентября принесла два учебника под редакцией Сканави. Одну книгу вручила мне со словами:
— Тебя не касается, что происходит в классе. Будешь приносить учебник и решать только эти задачки, вернешь книгу после поступления в институт.
Учительница ничего не объясняла, воспитывала во мне самостоятельность, могла остановиться и подглядывать, что я выводила в тетради и бросить фразу: неверный путь, подумай еще, здесь ошибка. Если решение правильное, задавала другие задачки.
В целом мы воспитывались в духе равных возможностей для мальчиков и девочек.
Выше упомянула о растущих с возрастом тараканах. Этого родственника еще буду упоминать. В те годы я не знала, что в нем говорят именно ПТ. Родственник старше меня на восемь лет, закончил механико-математический факультет университета. Мой отец часто общался с ним.
В первый раз тараканы родственника проявили себя у них дома. Перед тем, как подать документы в институт, мой папа решил обратиться к нему, чтобы уяснить для себя какие знания у дочери. Я решила пару задач, ответила на некоторые вопросы.
— Отлично. Поступай в педагогический институт.
— Почему в педагогический?
— Школьную программу ты знаешь на отлично, тебе будет нечего делать, будешь учиться легко. Учитель – лучшая специальность для женщины: полдня на работе, полдня дома.
Почему он посоветовал именно этот институт? ПТ убеждены, что женщина может работать с детьми – школа и детсад, или поваром.
Из этого разговора папа понял, что дочь сдаст экзамены и поступит.
— Что тебе посоветовала учительница? – меня спросил отец.
Она советовала поступить на прикладную математику, туда мы отнесли документы.
Скандалы
Немного отойду от темы, хотя все события взаимосвязаны. У меня были веские причины ненавидеть скандалы. Начну с того, что дед купил дом в Араратской долине, в Эчмиадзине (20 км от Еревана) и очень радовался, что за добротный дом заплатил мало. В чем дело, почему продавец снизил цену? Человек строил для себя из дорогого камня – толщина внешних стен полметра, внутренние – уступают лишь на десять сантиметров, под домом подвал двухметровой высоты, перед домом участок, вдруг передумал, наспех поставил крышу, окна, двери, забил символичный пол и выставил на продажу. Покупатели приходили и разочарованные уходили. Почему? Место хорошее – между двумя посещаемыми и популярными церквами: кафедральный собор – центр Армянской церкви и храм Гаяне.
Причину мы поняли, когда переехали жить к деду. Дом на дороге, ведущей к храму, который посещали не только туристы, но и иностранные делегации. Улицу ровняли и асфальт положили по всем правилам. Дом оказался ниже тротуара на полметра, значит находился в яме. Мой отец был очень аккуратным и понимал, что дом не достроен, в нем масса проблем – крыша протекала, дождевые и талые воды текли в дом. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы устранить неполадки и достроить.
Дед обрадовался: ты всё умеешь сам. Строй второй этаж.
— На какие деньги? Кто будет строить? Почему ты решил, что я могу работать каменщиком? – удивился рассудительный мужчина.
Дед не сдавался, он хотел чувствовать себя обеспеченным человеком, а дом снаружи стал меньше. И начались скандалы. Мои родители сделали вывод: нужно решить квартирный вопрос. Как? Существовал лишь один вариант: кооперативная квартира. Для первого взноса необходима значительная сумма. Когда мы переехали сумма была, вспомним о патриархальном укладе. Глава семьи – мой дед, считал, что вправе распоряжаться ими. Сначала он закатывал пиры, потом спохватился, что нужно достроить дом. Мой отец понял, что сумма скоро обнулится и купил машину: Победу.
Дед продолжал скандалить, не стесняясь соседей и родственников. Однажды напился на свадьбе в деревне и там учинил скандал. Тогда мне удалось спасти мать от инфаркта. Дед не угомонился и продолжил дома на следующий день. Мои нервы не выдержали, я испугалась, что маме снова станет плохо:
— Не позволю обижать мою мать. Во мне твои гены, я упрямая. Мне надоели твои запреты. Осталось лишь одно: не разговаривать с тобой, — решительно заявила деду. – Да будет так и посмотрим кому от этого станет хуже.
Он рассмеялся, действительно, малявка ростом не вышла, едва шестнадцать стукнуло.
Какие запреты? Сначала дед запретил смотреть телевизор, потом запретил мне делать уроки за письменным столом, который стоял в гостиной, после половины десятого вечера. Я перешла на веранду, но в то время существовала мода на высокие двери, верхняя часть почему-то была стеклянной.
— Нам мешает свет, — заявил дед, хотя от веранды до их спальни далеко и под прямым углом из узкого верхнего стекла что могло попасть?
Мне приходилось делать уроки рано утром: вставала в шесть часов. Мой отец убрал стекла и забил фанеру. Уроки я стала делать с десяти вечера до полуночи. И так пять лет, до тех пор пока удалось решить квартирный вопрос.
От того, что я остановила деда, мы получили прямую пользу: он не скандалил долго и всячески пытался со мной помириться. Странный человек, ветеран войны, с жестким характером. Любил ли он кого-нибудь? Если да, наверно, меня. Ему нужны были короткие беседы со мной. Выпускные, вступительные экзамены, дом полон – на лето к деду приехали его дочери и сыновья с семьями. У деда иссякла фантазия на тему, как помириться со мной, он обзвонил всех родичей и пригласил на мой день рождения.
За праздничным столом высказались ПТ родственника, он не мог успокоиться, что девушка поступила не в педагогический, а в университет на факультет прикладной математики:
— Раз девочка закончила школу, значит должна выйти замуж.
— Нет, — сказал мой отец, — мои дети получат высшее образование. Она старшая из детей, значит будет первой. Я хочу быть уверенным, что у нее есть специальность.
Из дедовских скандалов я сделала вывод, что новые наряды/платья мне не видать очень долго, потому уроки домоводства я выполняла прилежно, так научилась шить. В те времена была мода дарить на 8 марта и день рождения отрезы, потому дома всегда были дешевые ткани. На улице я выглядела как все, а в институте...
Университет
Первое сентября, первый курс – преподаватели и парни нашего курса удивились: девушек и парней оказалось поровну. Так много девушек на факультете прикладной математики?
Тогда и проявился первый таракан, хотя я лишь теперь разобралась, что же происходило в первый год моего обучения в университете.
Преподаватель алгебры прошелся по фамилиям, моя – ему не понравилась. Фанатичный болельщик заявил:
— Ваш однофамилец виноват, что команда проигрывает. Кем он вам приходится?
— Никем, я с ним не знакома.
— Врете, он ваш родственник.
— Все однофамильцы обязаны быть родственниками?
Он объяснил тему и вызвал меня к доске, задал задачу. Пока я решала, пытался запутать мои мысли, заявил:
— Если в школе учились хорошо, это не значит, что вы сможете учиться в университете.
Задачку решила правильно, поняла по реакции парней. Они позже стали отличниками и насколько мне известно, до сих пор преподают на кафедре математики.
— У вас случайно получилось, — заявил преподаватель и поставил перед собой задачу доказать, что девушка и математика не могут быть рядом.
На каждой лекции больше месяца он повторял попытку. Я ни разу не ошиблась, он бормотал:
— У вас случайно вышло, я думал иначе, здесь другое решение, вы не имеете права/ не должны/ у вас не получится учиться в институте.
Это не ПТ? Однако по реакции ребят, я знала точно: ответ верный. Парни переглядывались, пожимали плечами, преподаватель понял, что роняет себя в их глазах. Это дело он прекратил. Тогда я решила, что все его претензии связаны с ненавистной фамилией, но сильно ошибалась.
Почему из семнадцати девушек он выбрал меня? Наш курс можно назвать элитным. Треть однокурсников оказались одноклассниками, закончившими физмат школы. Одна из школ при университете, преподаватели хорошо их знали. Большинство однокурсников дети из обеспеченных семей, родители занимали должности, некоторые высокие. На фоне одетых по последней моде красоток я выглядела золушкой в домашнем платье – в одежде сшитой своими руками из дешевых тканей. Кого еще он мог выбрать?
Конечно, я понимала, что экзамен мне предстоит очень трудный, но даже близко не представляла насколько. Хочу сначала рассказать о первом экзамене — математический анализ. Считалось, что нам преподает сам Сергей Никитич Мергелян – известный ученый. Он прочитал первую лекцию семестра и больше не появился. Другой человек читал остальные лекции и принимал экзамены.
Как в идеале должен проходить экзамен?
Тянешь билет, в нем вопросы, для технических предметов обязателен пункт: задача; готовишься, отвечаешь на вопросы и показываешь решенную задачу. Как долго длится экзамен? Мой экзамен по математическому анализу длился почти четыре часа. Кроме вопросов своего билета я отвечала по всему курсу.
Не знаю сколько длился мой экзамен по алгебре: шесть часов или семь?
С фотографической памятью стыдно не быть готовой к экзамену. Так что на экзамен я всегда шла уверено, в аудиторию заходила первой. Одно это преподавателю не понравилось. Он видел, что я готова ответить, но принимал экзамен у других, зашедших после меня. Сдав экзамен, однокурсники уходили и сочувственно улыбались мне. Преподаватель перехватил эти взгляды, подумал, что не может пропустить всю группу, решил, что я достаточно устала, вызвал. Я ответила на первый вопрос, он задал новый вопрос по другой теме, не позволив ответить на второй вопрос билета и отправил подумать. Он задавал вопросы по всему курсу. И так тянулось до половины второго часа, 13.30. В помещении осталось двое студентов – я и парень. В аудиторию заглянул заведующий кафедрой, удивился:
— Ты еще не закончил? (в группе училось семнадцать человек, один студент сдал досрочно)
— Нет, как видишь.
Зав кафедры ушел, считалось, что они друзья, их часто видели вместе. Через час я осталась наедине с преподавателем, он задавал вопрос за вопросом. Зав кафедры вернулся, не заглянул, а вошел и бесцеремонно вытолкал преподавателя за дверь:
— Тебе пора на обед, я приму экзамен.
Я ответила на вопросы билета.
— Задам задачку, решите, поставлю пятерку, — сказал зав кафедры.
Я похолодела: сейчас вернется преподаватель и экзамен пойдет по какому кругу? От страха мне в голову не пришло, что экзамен принимает зав кафедры.
— Не надо.
— Ладно, — он поставил в ведомости четверку и заполнил зачетку. Когда он расписывался, вернулся преподаватель.
— Всё, я принял экзамен, — пояснил зав кафедры, — а вы идите.
Какие злые были глаза у преподавателя алгебры.
Почему вернулся зав кафедры? Этот вопрос я задавала себе много лет. Они друзья, зав кафедры хотел с ним куда-то пойти? У меня есть ангел-хранитель? Нет. У них на кафедре был прецедент. Об этом далее.
Сколько можно сидеть на одном месте? Сколько часов можно сидеть, не выходя из помещения? Не помню в котором часу вышла из здания. Зима, пасмурно, темно, транспорта нет, устала ждать и пошла пешком через центр семь остановок, туда откуда отъезжал автобус в провинциальный городок, где тогда жила. Хорошо, что дорога под уклоном – идти вниз. Мама была в панике: «Дочь
