Махно и Макаренко

Нестор Махно – это Макаренко для крестьян и своих соратников анархистов.

Антон Макаренко – это Махно для своих воспитанников и своих сотрудников, воспитателей.

Скажете – бред?

-Ознакомьтесь прежде последовательно или параллельно с мемуарами Махно и – с полным изданием Педагогической поэмы Макаренко, тем, где восстановлены фрагменты, удаленные советской цензурой (не менее трети общего объема текста).

Увидите много общего.

Основные различия между Нестором Ивановичем и Антоном Семеновичем заключаются в выбранном поле деятельности и – степени образованности каждого из них, а в остальном – масса личностных совпадений.

Оба, по их собственным признаниям) обладали ярко выраженными психопатическими чертами личности: страдали припадками неконтролируемого гнева и были склонны к приступам сильной депрессии при больших неудачах и провалах..

Оба – харизматики в высочайшей степени, одарены эмпатией (чуткость, сопереживание, отзывчивость), способностью внушать особое доверие и стремление к подражанию даже у людей им малознакомых, а также – щедро наделены социальной интуицией, позволяющей быстро обнаруживать наиболее приемлемые и нешаблонные выходы в самых сложных жизненных ситуациях.

Оба - фанатики Идеи: Махно – анархического коммунизма, Макаренко - социализма и возможности перековки (перевоспитания) отбросов общества в настоящих советских людей.

Махно, почитая внешне труды теоретиков анархизма (Бакунин, Кропоткин, Аршинов и т.п.), на практике ими практически не пользовался, предпочитая непосредственную работу с трудящимися массами, организуя их деятельность без принуждения с использованием приказов, указов и декретов, но – путем ежедневного убеждения с использованием оригинальных приемов, подходящих применительно к текущей ситуации.

Макаренко, оказывая внешнее почтение "научной педагогике" в своих многочисленных замечаниях (вырезанных советской цензурой) отрицал наличие такой науки, многократно подчеркивая, что на практике изучение «педагогических трудов» ему никогда и ничего полезного не дало. В связи с этим он презирал профессиональных педагогов-теоретиков: профессоров, чиновников наробраза и наркомпроса и пр., полагая их людьми лишними и – ненужными для практического воспитания детей. Те – чувствовали это и отвечали ему открытой неприязнью или даже – ненавистью.

Макаренко, как и Махно, в своей практической деятельности поступал чаще всего – интуитивно, исходя из потребностей непосредственной текущей ситуации. В его колонии, так же, как и в отрядах и коммунах Махно, непосредственно созданных и руководимых последним, не практиковалось принуждение и насилие. Все насущные вопросы решались и все проступки рассматривались либо на основе терпеливого личного убеждения, либо – на совете командиров отрядов. Единоличных властных решений, ни с кем не советуясь, он, как и Махно, никогда не принимал.

Махно в районе Гуляй Поля и Александровска в 1917 г организовал сеть эффективных добровольных крестьянских коммун, которые были порушены немцами и гайдамаками. Судя по его мемуарам, общая атмосфера жизни и труда в этих коммунах мало чем отличалась от той, что описана Макаренко в его колонии.

К сожалению в дальнейшем основное внимание ему пришлось уделять созданию боеспособной повстанческой армии и руководству ее действиями. Новые коммуны на территориях, подвластных этой армии, создавались, но – в последующем ликвидировались, равным образом и белыми, и красными.

Большевики разгромили, в итоге, его коммуны, повстанческую армию и выдавили Махно за границу. Если кто-то вспомнит здесь о коммунах, создаваемых одно время большевиками, то это были – другие «коммуны», основанные на иных принципах организации, – напрямую подчиненные советской власти и зависимые от последней.. Одна из таких бедоносных советских коммун, в Запорожье, прекрасно описана Макаренко

Макаренко – создал эффективную колонию (собственно, это была - коммуна, во многом подобная тем, что создавались ранее Махно), позволявшую действительно «выковывать» из беспризорников и малолетних преступников –«советских» людей, вполне приспособленных к взрослой жизни в том обществе, что было тогда в СССР.

Тогдашние «педагоги» из украинского наркомпроса – выдавили Макаренко из успешной колонии, которой он отдал 12 лет жизни. Его дело, в конечном итоге, было успешно формализовано и – погублено.

Исходя из самого текста Педагогической поэмы становится ясно, что имевшие место в прошлом и бытующие ныне разглагольствования о «системе Макаренко» - бред ученых «педагогов». Сам Антон Семеныч в своей Поэме – неоднократно отрицает наличие у него какой-либо «педагогической» системы и намекает вообще-то, что такую систему, в принципе, создать невозможно. Он, кстати, и не пытался ее создать. Просто – делал свое Дело, как он его понимал, в меру своих способностей и возможностей.

Махно тоже не оставил своей «системы» эффективеной организации масс, хотя и пытался ее создать. Его мемуары переполнены длинными и труднопонимаемыми рассуждениями о сущности идей анархокоммунизма и о принципах их практического применения. Но – в нечто целое все это - не складывается. А на практике – у него - получалось!))

В целом, прочитав и того, и другого автора, невольно приходишь к мысли, что главными моментами, определяющими успешность того или иного предприятия, охватывающего большое число людей, неважно – дети они или взрослые, являются не руководство каким-то «единственно верным учением» или – «системой приемов», но – наличие во главе этого предприятия (коллектива, отряда, партии и т.д) яркой, харизматичной, интуитивно одаренной личности, фанатично уверенной (более или менее психопатичной?) в правильности и всеобщей полезности выбранной цели и способной отрешиться от любых общепризнанных догм, если последние не идут по пользу Делу.

В общем, успех любого Дела возможен лишь при наличии стоящего во главе его Человека, умного (и - не обязательно широко образованного) и этому Делу всецело преданного.

И еще. Просто язык не поворачивается именовать подобных людей "эффективными менеджерами".

"Ловцы человеков" - вот имя, достойное для таких людей!