Можно ли подпустить человеку настолько близко, что он сам вырвет сердце из твоей груди, смотря тебе прямо в глаза. Можно ли настолько быть мягкосердечной, надеясь, что все изменилось. Можно ли видеть только хорошее в людях, что не заметить дьявола.
Взгляд был настолько затуманен, а сердечко так стучало, что нельзя было отчетливо разделить прошлое и настоящее. Нельзя было распознать черное и белое. Все слилось. Размылось. Стало единым то, что было не совместимо, все поменялось местами, стало возможным все, даже изменить то, что было ранее недопустимым и застывшим.
А оказалось, что ты просто вел меня к краю. Чем ближе мы подходили, тем отчетливее был слышен гул ветров, треск горных пород. Но ты был так искусен. Просто полубог иллюзий. Эти звуки казались лишь отголосками чего-то далекого и нереального не относящиеся к нашему миру.
Лишь падая в эту темную бездну, я осознала, что рука, столкнувшая меня туда, была рукой, которая любила и оберегала ранее. Твой взгляд, наверное, я запомню его. Глаза были словно две зияющие бездны, в которых не было ничего настоящего, глаза мертвого создания, не способное к проявлению чувств. Любых чувств. Там внутри ты был уже мертв десятки, тысяч лет.
Но, наверное, как и я, ты не мог с этим смириться. Надеюсь, я была той, которая дала ответы на все твои бессознатель-сознательные вопросы. ТЫ усмиришь своего внутреннего ледяного монстра, хотелось бы верить. Мое падение будет ответом на твои-мои вопросы.
Я восстану из пепла, как впрочем, и всегда. Моя вторая сущность, неугасаемая тяга к воздушному. Даже ты не в силах усмирить меня на дне твоих вулканов.
Я уже проходила этот порочный круг с тобой, но в той другой жизни. Тогда сначала в пропасть столкнула тебя я, ну, а уже потом мы поменялись местами. Ты сполна отыгрался на мне и напоследок хорошенько встряхнул всю меня.
Но оказалось, что даже через несколько столетий, мы так и не можем простить друг друга. Мы не можем отпустить, но и на ту нежную, прелестную любовь не способны. Обречены. Безутешны. Прокляты.
