Вопрос за чашечкой кофе ...

​1


Послушайте, ребята,
Что вам расскажет дед.
Земля наша богата,
Порядка в ней лишь нет.


2


A эту правду, детки,
За тысячу уж лет
Смекнули наши предки:
Порядка-де, вишь, нет.


3


И стали все под стягом,
И молвят: «Как нам быть?
Давай пошлём к варягам:
Пускай придут княжить.


4


Ведь немцы тороваты,
Им ведом мрак и свет,
Земля ж у нас богата,
Порядка в ней лишь нет».


5


Посланцы скорым шагом
Отправились туда
И говорят варягам:
«Придите, господа!


6


Мы вам отсыплем злата,
Что киевских конфет;
Земля у нас богата,
Порядка в ней лишь нет».


7


Варягам стало жутко,
Но думают: «Что ж тут?
Попытка ведь не шутка —
Пойдём, коли зовут!»


8


И вот пришли три брата,
Варяги средних лет,
Глядят — земля богата,
Порядка ж вовсе нет.


9


«Hу,— думают,— команда!
Здесь ногу сломит черт,
Es ist ja eine Schande,
Wir müssen wieder fort».[1]


10


Но братец старший Рюрик
«Постой,— сказал другим,—
Fortgeh’n wär’ ungebührlich,
Vielleicht ist’s nicht so schlimm.[2]


11


Хоть вшивая команда,
Почти одна лишь шваль;
Wir bringen’s schon zustande,
Versuchen wir einmal».[3]


12


И стал княжить он сильно,
Княжил семнадцать лет,
Земля была обильна,
Порядка ж нет как нет!


13


За ним княжил князь Игорь,
А правил им Олег,
Das war ein großer Krieger[4]
И умный человек.


14


Потом княжила Ольга,
А после Святослав;
So ging die Reihenfolge[5]
Языческих держав.


15


Когда ж вступил Владимир
На свой отцовский трон,
Da endigte für immer
Die alte Religion.[6]


16


Он вдруг сказал народу:
«Ведь наши боги дрянь,
Пойдём креститься в воду!»
И сделал нам Иордань.[7]


17


«Перун уж очень гадок!
Когда его спихнём,
Увидите, порядок
Какой мы заведём!»


18


Послал он за попами
В Афины и Царьград.
Попы пришли толпами,
Крестятся и кадят,


19


Поют себе умильно
И полнят свой кисет;
Земля, как есть, обильна,
Порядка только нет.


20


Умре Владимир с горя,
Порядка не создав.
За ним княжить стал вскоре
Великий Ярослав.


21


Оно, пожалуй, с этим
Порядок бы и был;
Но из любви он к детям
Всю землю разделил.


22


Плоха была услуга,
А дети, видя то,
Давай тузить друг друга:
Кто как и чем во что!


23


Узнали то татары:
«Ну,— думают,— не трусь!»
Надели шаровары,
Приехали на Русь.


24


«От вашего, мол, спора
Земля пошла вверх дном,
Постойте ж, мы вам скоро
Порядок заведём».


25


Кричат: «Давайте дани!»
(Хоть вон святых неси.)
Тут много всякой дряни
Настало на Руси.


26


Что день, то брат на брата
В орду несёт извет;
Земля, кажись, богата —
Порядка ж вовсе нет.


27


Иван явился Третий;
Он говорит: «Шалишь!
Уж мы теперь не дети!»
Послал татарам шиш.


28


И вот земля свободна
От всяких зол и бед
И очень хлебородна,
А всё ж порядка нет.


29


Настал Иван Четвёртый,
Он Третьему был внук;
Калач на царстве тёртый
И многих жён супруг.


30


Иван Васильич Грозный
Ему был имярек[8]
За то, что был серьёзный,
Солидный человек.


31


Приёмами не сладок,
Но разумом не хром;
Такой завёл порядок,
Хоть покати шаром!


32


Жить можно бы беспечно
При этаком царе;
Но ах! ничто не вечно —
И царь Иван умре!


33


За ним царить стал Фёдор,
Отцу живой контраст;
Был разумом не бодор,
Трезвонить лишь горазд.[9]


34


Борис же, царский шурин,
Не в шутку был умён,
Брюнет, лицом недурен,
И сел на царский трон.


35


При нём пошло всё гладко,
Не стало прежних зол,
Чуть-чуть было порядка
В земле он не завёл.


36


К несчастью, самозванец,
Откуда ни возьмись,
Такой задал нам танец,
Что умер царь Борис.


37


И, на Бориса место
Взобравшись, сей нахал
От радости с невестой
Ногами заболтал.


38


Хоть был он парень бравый
И даже не дурак,
Но под его державой
Стал бунтовать поляк.


39


А то нам не по сердцу;
И вот однажды в ночь
Мы задали им перцу
И всех прогнали прочь.


40


Взошёл на трон Василий,
Но вскоре всей землёй
Его мы попросили,
Чтоб он сошёл долой.


41


Вернулися поляки,
Казаков привели;
Пошёл сумбур и драки:
Поляки и казаки,


42


Казаки и поляки
Нас паки бьют и паки;[10]
Мы ж без царя как раки
Горюем на мели.


43


Прямые были страсти —
Порядка ж ни на грош.
Известно, что без власти
Далёко не уйдёшь.


44


Чтоб трон поправить царский
И вновь царя избрать,
Тут Минин и Пожарский
Скорей собрали рать.


45


И выгнала их сила
Поляков снова вон,
Земля же Михаила
Взвела на русский трон.


46


Свершилося то летом;
Но был ли уговор[11] —
История об этом
Молчит до этих пор.


47


Варшава нам и Вильна
Прислали свой привет;
Земля была обильна —
Порядка ж нет как нет.


48


Сев Алексей на царство,
Тогда роди Петра.
Пришла для государства
Тут новая пора.


49


Царь Пётр любил порядок,
Почти как царь Иван,
И так же был не сладок,
Порой бывал и пьян.


50


Он молвил: «Мне вас жалко,
Вы сгинете вконец;
Но у меня есть палка,
И я вам всем отец!..


51


Не далее как к святкам
Я вам порядок дам!»
И тотчас за порядком
Уехал в Амстердам.


52


Вернувшися оттуда,
Он гладко нас обрил,
А к святкам, так что чудо,
В голландцев нарядил.


53


Но это, впрочем, в шутку,
Петра я не виню:
Больному дать желудку
Полезно ревеню.


54


Хотя силён уж очень
Был, может быть, приём;
А всё ж довольно прочен
Порядок стал при нём.


55


Но сон объял могильный
Петра во цвете лет,
Глядишь, земля обильна,
Порядка ж снова нет.


56


Тут кротко или строго
Царило много лиц,
Царей не слишком много,
А более цариц.


57


Бирон царил при Анне;
Он сущий был жандарм,
Сидели мы как в ванне
При нём, daß Gott erbarm![12]


58


Весёлая царица
Была Елисавeт:
Поёт и веселится,
Порядка только нет.


59


Какая ж тут причина
И где же корень зла,
Сама Екатерина
Постигнуть не могла.


60


«Madame, при вас на диво
Порядок расцветёт[13],—
Писали ей учтиво
Вольтер и Дидерот[14],—


61


Лишь надобно народу,
Которому вы мать,
Скорее дать свободу,
Скорей свободу дать».


62


«Messieurs,— им возразила
Она,— vous me comblez»[15],—
И тотчас прикрепила
Украинцев к земле.


63


За ней царить стал Павел,
Мальтийский кавалер,[16]
Но не совсем он правил
На рыцарский манер.


64


Царь Александер Первый
Настал ему взамен,
В нём слабы были нервы,
Но был он джентльмен.


65


Когда на нас в азарте
Стотысячную рать
Надвинул Бонапарте,
Он начал отступать.


66


Казалося, ну, ниже
Нельзя сидеть в дыре,
Ан глядь: уж мы в Париже,
С Louis le Desiré.[17]


67


В то время очень сильно
Расцвёл России цвет,
Земля была обильна,
Порядка ж нет как нет.


68


Последнее сказанье
Я б написал моё,
Но чаю наказанье,
Боюсь monsieur Veillot.[18]


69


Ходить бывает склизко
По камешкам иным,
Итак, о том, что близко,
Мы лучше умолчим.


70


Оставим лучше троны,
К министрам перейдём.
Но что я слышу? стоны,
И крики, и содом!


71


Что вижу я! Лишь в сказках
Мы зрим такой наряд;
На маленьких салазках
Министры все катят.


72


С горы со криком громким
In corpore,[19] сполна,
Скользя, свои к потомкам
Уносят имена.


73


Се Норов, се Путятин,
Се Панин, се Метлин,
Се Брок, а се Замятнин,
Се Корф, се Головнин.


74


Их много, очень много,
Припомнить всех нельзя,
И вниз одной дорогой
Летят они, скользя.


75


Я грешен: летописный
Я позабыл свой слог;
Картине живописной
Противостать не мог.


76


Лиризм, на всё способный,
Знать, у меня в крови;
О Нестор преподобный,
Меня ты вдохнови.


77


Поуспокой мне совесть,
Моё усердье зря,
И дай мою мне повесть
Окончить не хитря.


78


Итак, начавши снова,
Столбец[20] кончаю свой
От рождества Христова
В год шестьдесят восьмой.


79


Увидя, что всё хуже
Идут у нас дела,
Зело[21] изрядна мужа
Господь нам ниcпосла.


80


На утешенье наше
Нам, аки свет зари,
Свой лик яви Тимашев —
Порядок водвори.


81


Что аз же многогрешный
На бренных сих листах
Не дописах поспешно
Или переписах,[22]


82


То, спереди и сзади
Читая во все дни,
Исправи правды ради,
Писанья ж не кляни.


83


Составил от былинок
Рассказ немудрый сей
Худый смиренный инок,
Раб Божий Алексей.

<1868>