ЭЙНШТЕЙН, ВЕРБЛЮДЫ И ПОЭЗИЯ В КНИГЕ МАРИНЫ ОХРИМОВСКОЙ
Вышла в свет книга стихов Марины Охримовской «Гадание на часах».
Эта книга первая, но автор в литературе уже давно. Охримовскую знают как острого журналиста начала 90-х, золотое перо, автора задиристых материалов, язвительных журналистских реплик и расследований. Но вот бурная река жизни вынесла ее на равнину: открылись иные города, иные песни. Вот уже почти двадцать лет Марина живет в Европе – во Франции и в Швейцарии.
ВОЯЖ И БАГАЖ
В основу книги положены мысли и жизненные наблюдения. Однако облечены они в стихотворную, а местами весьма афористическую форму. Оттого читается легко и нескучно. А также без излишней назидательности, к которой тяготеют подобные издания. Это не чувственная лирика. Это умственная поэзия, в основе которой содержательные мысли, суждения. Это поиски смысла жизни.
Об этом заявлено с самого начала книги в стихотворении «Однажды в поезде»:
«Небо тучами клубилось,
Ночь вошла в окно.
Поезд мчится, что случится
знать не суждено.
Обжигаясь горьким чаем,
пирожок жуя,
я отчаянно решала,
что же значу я.
А на полке боковой,
укрываясь с головой,
мятый и небритый,
видимо, найдя ответ,
всю дорогу дрых сосед,
как багаж забытый».
Автор много путешествовала. Описание новых впечатлений концептуально вписывается в книгу странствий. В стихах присутствуют и моря, и горы, и египетские пирамиды. Пейзажи прописаны кратко, но выразительно, энергично и очень узнаваемо. Вот как здесь:
«Пустынно, но не бесприютно
кичился кипарис отрадой за
крепкой каменной оградой.
Священный жирный рыжий кот
лениво наблюдал восход
в том секторе, где был Исход.
Ни лай собак, ни вой волков
не нарушал движенья облаков.
Привольно расплескав пески,
Земля топорщила соски
до Эр Христовых пирамид.
Он здесь бывал. Как говорят
Те, кто его боготворят…»
«За горизонты
Залита
Была рассветом высота
Я шла. И рядом люди
Шли.
По краю неба и земли
Я шла. И среди
Всех теней
Моя была других темней.
Тень мастер
Увидал во сне
И в черном вылил чугуне.»
При этом автор облекает их в рифму и укладывает в ритм. Но и ритмом, и рифмой охотно жертвует, когда мысль надо сформулировать ярко и выпукло. Ну вот как здесь:
«ты прав, как всегда,
окончательно
и бесспорно,
моя подруга, между
прочим, мастер
спорта,
обучила меня на досуге
отбивать головой
мяч,
я благодарна ей очень,
отбивая маленький
мяч
головой, неожиданно
приятно сознавать
себя
большой овцой»
ЭЙНШТЕЙН И ВЕРБЛЮДЫ
Книга довольно удачно разбита на девять глав, в которых полторы сотни стихов объединены по смыслу и содержанию. Самым значительным и увесистым по смыслам мне представляется первый раздел, озаглавленный «Теория относительности» и стих под тем же названием.
«по городу Цюриху мимо
политехнического УниверситАта,
где, кстати, теоретически,
гулял АйнштАйн когда-то,
по Гринвичу
точно в три
куда-то шли три верблюда
и погонщика три,
сейчас по Гринвичу
ровно с минутами три,
фактически
гуляю тут я,
и абсолютно
куда-то ушли АйнштАйн,
три верблюда
и погонщика три,
но если дойти физически
до улицы конца,
как емко открывается
замысел творца:
верблюды какают
относительно одинаково
и в городе Цюрихе,
и в городе Инаково.»
При внешней незатейливости – данное стихотворение настоящий шедевр сарказма. Отметим нестандартный литературный прием для обозначения новой для литературного героя языковой среды, что подразумевает внутренний конфликт. Литературный герой произносит слова Эйнштейн и университет на иностранный манер, отчего сразу выплывает его чужеродность среде, потому что по-русски: Эйнштейн и университет, а в книге – АйнштАйн и университАт.
О ВРЕМЕНА!
Но сверхзадача произведения – показать связь времен – требует остраненности от действительности. И это достигается весьма мастеровитым литературным штрихом: пишется по-русски с чужестранным акцентом. Вот и драматический конфликт героя и среды: узнаваемый без докучливых описаний и сетований. Косвенно, но предельно понятно. Одним штрихом. Весьма мастеровито. Чувствуется хорошее литературное образование автора (Литературный институт имени М. Горького).
Так удается раздвинуть времена и пронизать их сквозной прогулкой по Цюриху трех верблюдов, Эйнштейна и литературного героя в одно и то же географическое время – 3 часа по Гринвичу. И что же объединяет эти времена? Ответ: «Верблюды какают одинаково». Вывод смелый, парадоксальный. Простоватый, как сама мудрость. В вольном духе жизнелюбивого раблезианства.
ТОЛЬКО МЕТАФОРА
Многие читатели его не поймут и не примут. Мне же он представляется великолепным, как бессмертные слова поэта Велимира Хлебникова: «Из мешка / На пол рассыпались вещи. / И я думаю, / Что мир – / Только усмешка, / Что теплится / На устах повешенного». Как справедливо заметил Юрий Олеша: «От искусства для вечности остается только метафора». Во всем сборнике чувствуется это стремление к метафоре, к яркой образности выверенной мысли.
…
«диагонально пояс Ориона
перечеркнул полночное
окно…
И близость чрезвычайная
настала,
всяк верующий
истину постиг,
И бесконечность
приняла начало…
Часы в тот мин чуть медленнее шли.
Родился новый миг…»
……………
«Есть люди, как птицы – полеты, помет…
Кто знал заграницу, тот птицу поймет.»
…
«Безусые пророки
с пороком на лице
молились у дороги
в венце, венце, венце»
.
Иногда не без некоторого женского цинизма.
…
Мне ваши звезды между ног натерли.
…
Он пробовал блевать – не получилось.
Когда б он умер, я б его любила.
…
«Любящий меня надеется мумифицировать мой труп и заниматься с ним любовью после.
А я требую, чтобы мои останки сожгли и развеяли (сегодня в цивилизованном мире в моде варварские традиции).
А он опасается, что будет обвинен в загрязнении окружающей среды.
Наверное, приму его предложение.»
УЛЁТ ПТИЦ
Конечно же есть стихи о любви. В женской поэзии без них никак. Они отдают скорее горечью. И это не выглядит наигранно. Напротив, очень органично вписываются в общий настрой книги. Видимо, три верблюда прошли не только через полуденный Цюрих. Они прошли и через жизнь литературного героя.
…
«А я ушла. Не попрощалась.
Закончилась в твоей судьбе.
И участь легкая досталась
мне – не тебе, мне – не тебе.
Не хоронить тебя при жизни,
не слушать хрипы по ночам.
Не зажигать свечу на тризне.
И не прощать. И не прощать.»
…
«Тревожно небеса алели,
и пели трели соловьи
в озябших утренних
аллеях под белым облаком
Земли. Ты мужем был, а,
может, не был. В дремучей
жизни суете мы прошагали
по планете не с теми,
не туда, не те.»
…
«удивиться или… удавиться?
и задрался на юбке подол…
разлетелись бесстыжие птицы,
подоконник загадив и стол!»
ИГРА БЕЗ ПРАВИЛ
Про любовь – читается легко. В целом же разбивка стихов на строки весьма произвольная и с явным и порой демонстративным пренебрежением к правилам чтения и грамматики. Строка может кончаться предлогом или местоимением. Предложение разбивается на отрывочные восклицания в разных строчках, строка начинается с части слова после его грамматического переноса и тому подобное.
Чередование ударных и неударных слогов для автора правилом не является. Читателю как бы предлагается самому разобраться в хитросплетении знаков и звуков, главное же внимание уделить смыслам. Это порой тяжеловато, но также придает чтению занимательность и некоторую журнальную шарадность. Читателю любопытно доискаться до главной мысли – нередко он там ее находит: то ли в качестве свежего образа, то ли даже, как готовый афоризм.
…
«что было
существительным,
стало
нарицательным.»
…
«Перспектива – одна:
Рано или поздно
Вперед – к звездам!»
…
«рожденный под лежащим
не станет
подлежащим. Подмочено.»
…
«если можешь не слагать –
не солги»
ЛИТЕРАТУРА ПО ПОНЯТИЯМ
Особо следует отметить манеру расположения стиха на странице: рваные строчки, рваные предложения, разбросанные по разным ступенькам стиха перепады ритма, переходы на прозу. Это – не традиционная школа. Ближе всего авторская манера к тому, что именуют филологическая или университетская поэзия.
Как указывает в своей книге «Жизнь по понятиям: русская литература сегодня» российский литературовед и литературный критик Сергей Чуприн: «Под университетскими понимают стихи, выделяющиеся, с одной стороны, самоцельной языковой игрой, а с другой, повышенной затемненностью смысла и демонстративным аутизмом, что делает их отличным объектом для структуралистского или постструктуралистского анализа, но исключает их успех у сколько-нибудь широкой публики».
Вспомнилось из Юрия Кузнецова:
«Когда кричит ночная птица,
Забытым ужасом полна, –
Душа откликнуться боится:
Она желает быть одна.»
Авторский стиль я бы назвал «поэзией выкрика».
ПОПРОБУЙ РАЗГАДАЙ!
В итоге, в книге, несомненно, есть и некоторая загадка, и вызов, и густая эмоциональная окраска, и всё это адресовано читателю – попробуй, разгадай! В этой связи название сборника «Гадание на часах» представляется оправданным и соответствующим сверхзадаче книги.
Добавлю, что глава «Глаголы» или «Verbes» приглашает в многоголосый мир литературного героя, где плюс к русскому ненавязчиво присутствуют французский, английский, немецкий, украинский, итальянский языки.
Поклонники визуальных ребусов оценят обложку книги и иллюстрации художника Андрея Федорченко. В отличие от многих прочих книжных иллюстраторов, он пытается уловить внутренний мир автора текста и его лирического героя и выразить его иными средствами, а местами и дополнить.
В иллюстрациях доминирует образ ромашки, внутри которой заключены часы. Вот вам и время, и гадание в одном стакане. Количество лепестков в ромашке, в зависимости от главки, которой предпослан рисунок, – разное. Так процесс гадания приобретает визуальные очертания. Здесь же и персонажи отдельных стихов.
Вот под лохматой ромашкой-часами расположились Эйнштейн и, похоже, верблюд. Погонщиков нет, но зато есть оставленные ими бутылка и рюмки. Так вот что стало с тремя погонщиками трех верблюдов – ушли по старинной русской традиции выпить на троих. В три часа пополудни по Гринвичу. Налицо продолжение стиха – симбиоз стихотворного текста с визуальным образом.
В другом месте под ромашкой, которая выросла до размера пальмы, человечек переходит речку по мостику из собственной тени. Изящный и очень поэтический образ – перейти реку (времени?) по собственной тени. Не так ли и поэт забрасывает свою тень в надежде перебраться по ней через реку времени.
На обложке расположился чрезвычайно симпатичный кот, который урвал один из лепестков ромашки времени – тоже решил погадать – урвать свою долю кошачьего счастья. Редкий и счастливый случай, когда иллюстрации восполнили и расширили поэтику авторских текстов. Рекомендую читателям их тщательно рассмотреть и обдумать. Здесь тоже возможны открытия.
СВОИМ ЯЗЫКОМ
В заключение хочется поспорить с автором, с его строками «если можешь не писать – не пиши».
Автор писать может! И может это делать по-современному. Своим языком. Насыщать написанное смыслами. С острым сарказмом
