К печали, постигшей сегодня всех нас, хочется добавить и несколько своих слов.
Почему "печали"?
Нет, не потому что "эпоха ушла". Эпоха-то никуда не делась. Ведь она осталась - хвала прогрессу! - в аудиозаписях, в видеозаписях. Кино, телевидение, пластинки, диски - во всём хранится эпоха. Она есть, к ней можно прикоснуться. И всё-таки невозвратимость её мы ощущаем с уходом каждого человека, к этой эпохе причастного. Потому и печаль.
Почему "постигшей"?
Потому что неожиданно.
Почему "всех нас"?
Потому что Градский - уникальное явление, объединившее и тех, кто ныне находится в очень почтенном возрасте, - восьмидесятилетних и старше, и тех, кто (как им думается) чуть перешагнул рубеж зрелости, разменяв пятый десяток. Речь, конечно, о великом исполнении великой песни "Как молоды мы были".
Голос Градского тогда прозвучал так, что, казалось, на мгновение застыло время. И, поражённые, глотая ком в горле, ещё не зная, не ведая предстоящей им "не проходящей бесследно" жизни, застыли подростки, чьими кумирами тогда были зарубежные рок-группы, и которые плевать хотели на всю "советскую эстраду". Те самые подростки, которые не знали, не ведали ещё, что через пять лет им доведётся поверить в "бессмертие юности". И рассчитывать только на это. В Афганистане.
Остановились тогда, отложив свои домашние дела, и их родители, услышав в этой песне неизбывную грусть по их прошедшей молодости... И останавливаются каждый раз, когда вновь слышат эту песню.
И вот сейчас мы, подростки тех лет, выросли. Стали стариками наши родители. А песня, объединившая поколения, остаётся незабываемой и для тех, кто на дух не переносил советский музыкальный официоз, и для тех, кто терпеть не мог длинноволосых рокеров.
То есть, этот человек - худой, с волосами до плеч, в роговых очках на остром лице - сделал что?..
Он сделал чудо.
А потом было и другое волшебство - "Жил-был я..."
Градский...
Об артистах, желая подчеркнуть их значимость и неповторимость, часто говорят: "у этого артиста есть имя!"
Элвис Пресли, Пол Маккарти, Тина Тёрнер, Леонид Утёсов, Майя Кристалинская... Звучит!
У Градского была фамилия. Так и и говорили: "Помнишь, у Градского?.." или: "Очень на Градского похоже..."
Как-то даже и не задумывались, что зовут его Александром, Сашей... ну, а позже - Александром Борисовичем.
Может, повод к этому давал и он сам - резкий, бескомпромиссный... Сашей такого называть, наверное, не многие осмеливались...
Достаточно: Градский. И всё. Сказал - как пригвоздил. Ибо другого Градского - не было.
Да и похожих на Градского, пожалуй, не было. Слишком индивидуален. И странный был голос. Певческий - высокий, почти фальцетный. Легко взмывавший на октаву в третьем куплете "Как молоды мы были". А разговорный - тоже высокий, но какой-то надтреснутый, ломкий. Как будто с подростковых лет он так и не сломался. И казалось, вот-вот сейчас сорвётся. Напоминавший, как когда-то сказал один из современников о голосе композитора Сергея Прокофьева, "какой-то ещё не известный музыкальный деревянный инструмент". Что-то среднее между пронзительностью флейты-пикколо и хриплостью, надсадностью фагота в высоком регистре.
Юмор грозного, непримиримого, масштабного (в последние годы он сильно погрузнел) Градского тоже общеизвестен. И "совок", и "журналюга" - его словесные изобретения.
Умел шутить он и в музыке.
Композитор Градский - это отдельная история.
Об этом нужно вести особый разговор.
Я же вернусь в Градскому-исполнителю.
Как говорится, даже если бы он записал только одну песню, он бы уже остался в нашей истории. По крайней мере, в отечественной истории. И не только музыкальной. Ибо, повторюсь, в своё время (если и не поныне) пронзительная, пронзающая искренность "Как молоды мы были" - это и была одна из тех самых межпоколенческих, я бы даже сказал, государственных скреп, отысканием которых так озабочено в последние десятилетия руководство нашего Отечества.
И "Как молоды мы были", и "Жил-был я" легко в сети найдёт каждый желающий, поэтому, завершая свое "Слово", я хотел бы вспомнить, пусть и в печальные минуты, но всё-таки вот этот - весёлый - фрагмент передачи, участником которой был Градский:
И если в этой шуточной песне Градский признаётся, что "он уже ни во что не верит", то мы - верим, Александр Борисович.
И в бессмертие юности, и в ненапрасность жизни.
Виват, Градский!
