рыбками аквариума были мини пираньи.
Их неуживчивость, недовольство всем и всеми было высочайшими, из небольшого собственного недовольства пираньи имели талант разжечь либо многосторонний конфликт, либо небольшую и кровожадную войнушку.
История умалчивает ,почему хозяин поселил в водах аквариума такое многочисленное семейство пираний.
Среди пираний был один старый,мудрый пирань,он на своем веку столько наконфликтовал,что разговаривая с Богом о вечном , поклялся больше не допускать конфликтов.
Война среди пираний ,как всегда ,разгорелась ,скажем, на не на воспламеняющемся уровне.
Несколько дней и ночей старый пирань пытался вразумить конфликтующие стороны, несмотря на все его усилия,у него ничего не получилось.
Тогда к нему на помощь пришла маленькая черепашка, тоже большая не любительница ни ссор, ни войн, ни междоусобиц.
Перевода речи маленькой черепашки с языка рыб на любой из языков людей не существует, мы не можем знать, что сказала маленькая черепашка,но обе конфликтующие стороны очень быстро остыли и удрученные и стыдливо повесив головы, уплыли в разные стороны аквариума.
Конфликт был исчерпан и погашен.
Старый пирань очень благодарил маленькую черепашку. Уйдя на последнюю встречу с ангелами,старый пирань завещал всем жителям водного царства аквариума подчиняться и слушать во всем маленькую черепашку.
Маленькая черепашка пуще всего не любила никем повелевать ,все неурядицы и ссоры решала мирным путём, находя нужные и деликатные слова, не зря же она была Большим Мастером Слова не только вод аквариума, но и вод всего » мирового океана».
4.Его вина https://fabulae.ru/prose_b.php?id=120328
Алекс Разумов https://fabulae.ru/autors_b.php?id=12289
Теплый, субботний вечер шел своим чередом. Исповедников на вечерней службе было немного, но утром отец Аркадий тоже служил, и усталость давала о себе знать. Окончив службу и благословив прихожан, батюшка вышел из храма и подошел к ограде. Открывая замок, пристегнутого тросиком велосипеда, он не сразу заметил бомжеватого мужчину. Увидев священника, человек у ворот сделал несколько неуверенных шагов в его сторону.
- Батюшка мне плохо, помогите…
Отец Аркадий обернулся и окинул уставшим взглядом говорящего. Неопрятный бродяга подошел к нему вплотную.
- Помогите. Я совсем не знаю, что делать…
Резкий запах давно немытого тела, грязной одежды и перегара, не смутили священника. Привычка абстрагироваться от внешнего вида человека за многие годы служения, выработала у отца Аркадия особый иммунитет. Этот иммунитет рождался сложно. Священник долгое время мучительно понуждал себя смотреть на всех одинаково, невзирая на внешний вид и статус. Получалось это далеко не всегда, но, ведь - привычка вторая натура, и плоды этого понуждения со временем стали вполне отчетливы.
- Чем я могу вам помочь?
- Не знаю, но мне очень плохо… Помоги, отец…
- Я бы и рад, но чем?
В уме отца Аркадия встал стандартный вопрос – давать ли денег? Священнику не жалко было тридцати или сорока рублей. Примерно столько обычно просили такие страдальцы. Он противился осознанию того, что именно этими, церковными деньгами несчастный алкоголик оплатит очередной пузырек ядовитого суррогата. Вопреки ожиданиям, просьбы о деньгах не последовало.
- Я не знаю, что делать… Не знаю, что делать с этим всем… С этими мыслями…
- С какими мыслями?
- Я устал так жить. Каждый раз пью и молю Бога, чтобы сдохнуть и не проснуться. И себя и мать измучил. Что делать – не знаю…
Отец Аркадий прислонил велосипед к ограде и сделал несколько шагов к лавочке у храмовых ворот. Его правая рука переместилась в карман. Пальцы нащупали бусинки четок.
- Садитесь…
За годы службы священник много раз, в основном безуспешно, пытался помогать алкоголикам. Он знал, как силен этот недуг и сейчас совершенно не представлял, что тут можно сказать. Перебирая четки в кармане, он читал молитвы. Искренне веруя в Бога, отец Аркадий надеялся получить подсказку от Того, в Кого он верил. Бродяга сидел рядом и тяжело дышал. Внутренняя молитва не рождала ответов и никак не проясняла ситуацию.
- Что же можно сделать? Вы сказали, что молитесь?
- Он не слышит меня. Или слышит, но молчит. Мне очень плохо…
В кармане отца Аркадия зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя жены.
- Батюшка, ты скоро?
- Не знаю. Я тут сейчас с человеком. Наверное, скоро… Или, не знаю… Вы садитесь, кушайте без меня, я позже…
Священник посмотрел на мужчину. Тот сидел, низко опустив голову. Полуприкрытые, безжизненные глаза уставились в землю. Страдание четко отпечаталось на его испитом лице.
- Вы хотите есть?
Помолчав и как бы собираясь с силами, несчастный ответил, тяжело роняя слова:
- Нет. Я не ем. Мне это не надо… Я не знаю, что мне надо…
Помолчали еще. Отец Аркадий продолжал внутренне читать молитвы. Никаких возможных действий или слов поддержки на ум не приходило.
- Что же делать то? Я не знаю чем вам помочь.
Бродяга тяжело вздохнул и посмотрел прямо на священника. Его мутный взгляд несколько прояснился. На изможденном лице появилось подобие улыбки.
- Ничего не делать. Ты хороший человек, отец. Все хорошо, прости…
- Как ваше имя? Мы помолимся…
- Не надо это… Хотя… Сергей меня зовут. Все хорошо. Я посижу тут?
- Да, конечно, посидите.
Еще немного поперебирав бусинки четок, священник уронил их на дно кармана. Как бы прощаясь, он взглянул на Сергея. Затем встал, подошел к ограде и, выкатив велосипед за ворота, поехал в сторону дома…
…Звонок в дверь следующим утром был не очень ранний, где то в девятом часу. Отец Аркадий уже был на ногах. Он вышел во двор и увидел одну из своих прихожанок. Она не часто ходила в храм, но была знакома священнику. Эта бессловесная старушка, обычно, исповедовалась и причащалась перед Пасхой. А на сам праздник, приносила на освящение несколько крашеных в луковой шелухе яиц…
- Батюшка, помолиться бы. Помогите…
- Да, конечно. А что надо сделать?
- Отпеть… Отпеть, если можно…
- Конечно, можно. Кто у вас преставился?
- Сын…
Разговаривая со старушкой, слово за словом, перед священником вырисовывался образ покойника. Речь шла о вчерашнем собеседнике отца Аркадия. Сергей повесился в сарае своего полуразрушенного дома, где жил со своей несчастной матерью. По времени выходило, что это произошло сразу после их беседы у храма…
…Прошли годы, но темная муть воспоминаний о той, субботней встрече не переставала напоминать о себе, сдавливая сердце. Пусть и косвенная, но причастность к трагедии, рождала чувство вины. Память, сотни раз прокручивала последний разговор с самоубийцей, отвергая это чувство. Логика и разум, говорили священнику, что он ни в чем не виноват, но это не спасало. Боль затухала в повседневной суете лишь на время. В минуты же молитвенной тишины он остро чувствовал, что в произошедшем есть и его вина.
5. Чому ж я нэ сокил, чому ж нэ литаю... https://proza.ru/2018/04/23/249
Ирина Ивановна Афанасьева
Дабы душа не погибла от алчности брюха
Бойтесь насытиться плотью собратьев убитых...
Пифагор Самосский
17 апреля, 2020 года заведующий районным архивом Лев Андреевич Христенко отметил своё шестидесятилетие. По рассказам бабушки он «зродився тютельки на пасхалию», да и фамилия говорила сама за себя. Лёва много лет утаивал факт случайной принадлежности к чему–то непостижимому и умом, и сердцем.
На юбилей пришли: заместитель главы районной администрации Иван Иванович Борщ, Борис Алексеевич Марков - друг с опытом "проживания" на Колыме, соседка – пенсионерка со стажем Александра Яковлевна Матвеева и одноклассник–библиотекарь Семён Лукин.
Заместитель вручил микроволновую печь. Борис Алексеевич принёс набор ножей собственного изготовления. Шура поставила за печку корзинку, в которой кто–то шевелился. Семён вручил толстую книгу «Мир вокруг нас» под редакцией академика Артоболевского.
Поздравления были короткими. Иван Иванович сказал просто, но с чувством: - «Без Вас, Лев Андреич, гарно нэ буде, но мы управимся. Бувайте здоровеньки, ни ховайтись»!
Друг Боря крепко обнял новоиспечённого пенсионера и пожелал по пустякам не волноваться, чтобы досрочно не склеились ласты. А если сальдо будет превышать бульдо, завести живность. Ножи держать острыми: вести хозяйство тупыми ножами – последнее дело. Про ласты юбиляр ничего не понял, но переспрашивать не стал. Шура спела частушку-напутствие:
за грибами в лес ходи, огородик заводи,
печь топи шишечкой, наедайся жижечкой.
Выпили. Закусили. Семён пожелал юбиляру активной жизненной позиции и чаще заходить в библиотеку: - «Мало общались, Лёва! Жизнь подходит к финишу, а главное друг другу мы ещё не сказали». Ответное слово Лев Андреевич произнёс с волнением: - «Спасибо, что не забыли о моём дне рождении»! Выпили. Иван Иванович запел любимую песню именинника: - « Дывлюсь я на нибо, тай думку гадаю. Чому ж я нэ сокил, чому ж нэ литаю»… Лев Андреевич печально подпевал: - « …чому ж я нэ сокил, чому ж нэ литаю»…
Когда гости ушли, он выключил свет и прилёг на диванчик. Заснул быстро. Ночью ему привиделся маленький кабанчик, который как-то особенно тепло поздравил его с днём рождения и даже полез целоваться.
Лев Андреевич оттолкнул поросёнка и проснулся. На душе стало как–то нехорошо. Вспомнились слова, что без него будет трудно. Смысл сказанного был понятен: - «Иди, дорогой наш юбиляр, и отдыхай от ратных дел»! «Ни я первый, ни я последний»! - с грустью подумал Лев Андреевич и услышал, что за печкой кто–то хрюкнул.
В корзинке, принесённой Шурой, лежал маленький поросёнок. Он глядел на вчерашнего юбиляра голубыми глазками и тихонько повизгивал. «Хочет кушать. Вот соседка подложила мне свинью в прямом смысле», - подумал Лев Андреевич и неожиданно для себя засуетился. Ополоснул бутылку из-под водки, налил в неё подогретое молоко, надел соску, хранившуюся в шкапчике сто лет, и стал кормить малыша, ласково приговаривая: - «Кушай, мой хороший. Кушай, Василёк! Ты у меня, как на опаре подымешься. Дядя Лёва кое-что понимает в колбасных обрезках. В армии служил при кухне. Генералов, майоров, полкашей, солдат кормил. Никто не жаловался. Вашего брата искрутил на мясорубке тысячу, не меньше! Котлетки, биточки, шницеля. Как без шницелей командовать солдатиками на плацу? Никак. А съест, к примеру, офицерик пару тройку шницельков, глазки засверкают, голосок командный прорежется, вот тогда все упали и отжались! Меня бог миловал! Старший помощник младшего повара – фигура! А ещё: сало с туши обрежу, солью, чесночком, перчиком молотым чёрным приправлю, в дубовый сундучок уложу – загляденье! Солдатиков подкармливал. Ели, нахваливали. Слаще конфет»!
Поросёнок с повизгиванием и похрюкиванием пил молоко и слушал хозяина. Лев Андреевич почёсывал питомца за ухом, гладил спинку, мысленно хвалил соседку: - «Молодец, Шура. Знает, что на пенсию хорошего мяса не купишь! Выращу кабанчика, зарежу, угощу свежениной».
Купить корм оказалось проще простого. Лев Андреевич нашёл в газете нужное объявление, позвонил, и к вечеру около его сарайчика лежала куча мешков с дроблёнкой. Соседям он сообщил: - «Двести рублей центнер. Взял полторы тонны. На двести пятьдесят дней откорма.
