Британской библиотеке), приписываемой У. Шекспиру. Текст пьесы пестрит юридическими терминами и написан почерком «судебного клерка» (или секретаря) того времени с грамматическими и стилистическими особенностями, ошибками и неточностями в области античной мифологии, характерными для драматурга У. Шекспира.
Один из авторитетных шекспироведов XVIII века Э. Мэлоун безапелляционно заявлял, что «юридическая осведомленность (У. Шекспира) выходит за рамки обычных знаний, которые мог бы усвоить в обыденной жизни столь всеобъемлющий ум… Тут налицо профессиональные навыки». Другие биографы наперебой приводят примеры глубоких познаний «всеобъемлющего ума» в области юриспруденции, обильно цитируя фрагменты из шекспировских пьес, поэм и сонетов.
Впрочем, всё это не более, чем домыслы. Но если Уилл действительно служил в адвокатской конторе, когда же он делал это? Допустим, в 1579 году – именно тогда он мог оставить работу в мастерской отца. К тому времени его мог заменить там брат Гилберт, который, по сообщениям некоторых биографов, пошел по стопам отца и стал перчаточником (другие биографы полагают, что Гилберт выучился на брадобрея и всю жизнь проработал в цирюльне). И те, и другие сходятся на том, что Гилберт (и два других брата драматурга) прожили свой век холостяками. Уильям пережил их, а Уильяма - его сестра Джоан. Только у младшего сына Джона Шекспира – Эдмунда (тоже, кстати, театрального актера) – был незаконнорожденный ребенок (мальчик), умерший в двухмесячном возрасте.
А теперь самое время вспомнить романтическую легенду о проказнике-браконьере Уилле, в юности охотившемся в лесных массивах, кои располагались в 4 милях от Стратфорда, в пределах Чарлкот-парка, поместья члена парламента сэра Томаса Люси. По сообщению Н. Роу, сославшегося на актера Т. Беттертона, юноша отбился от родительских рук, попал в дурную компанию, подстрелил по наущению дружков оленя, пасшегося в Чарлкот-парке, был пойман на месте преступления слугами вышеупомянутого сэра и выпорот ими по приказу разгневанного хозяина поместья. Независимо от Роу рассказ о браконьерской выходке Шекспира во владениях Т. Люси известен из уст священника Р. Дэвиса, в свою очередь сославшегося на материалы, собранные еще одним священником – У. Фулменом. По версии священников, сэр Томас не отдавал приказания выпороть браконьера – он принялся преследовать его в судебном порядке.
По заключению некоторых шекспироведов, Уилл, став мастером сцены, якобы решил отомстить обидчику и вывел его в «Виндзорских насмешницах» под личиной судьи Шеллоу, обвиняющего в пьесе сэра Джона Фальстафа в убиении оленя. При этом с подмостков зрителям сообщалось о двенадцати серебряных щуках, красующихся в гербе судьи. Намек на дюжину щук в комедии становится понятным, если знать, что в родовом гербе сэра Томаса Люси действительно фигурировали серебряные щуки (правда, всего три штуки). Фамилию Люси (Lucy) можно перевести на русский язык, как «Щучий» (по-английски «щука» - luce). В пьесе, далее, эти рыбы превращаются во вшей («вошь» по-английски louse) – так они слышатся другому персонажу, валлийцу, не очень хорошо разбирающемуся в тонкостях английского произношения. Но если под маской судьи Шеллоу скрывался Люси, почему в хронике Генрих VI (первая часть) в позитивном ключе, с большим пиететом, представлен Уильям Люси, предок сэра Томаса?
Оставим этот вопрос пока без ответа и вновь обратимся к Н. Роу. Тот в 1709 году поведал, что оскорбленный юноша сразу после порки настрочил балладу, заклеймив в ней обидчика. Где баллада? – спросим мы. Современные специалисты ответят нам следующее: в XVIII веке она «нашлась», причем сразу в двух печатных вариантах, написанных в разном стиле и разным размером (рукописи куда-то испарились). В XX веке баллады подверглись тщательному изучению, и специалисты, их изучавшие, пришли к заключению, что они сочинены разными авторами, причем Шекспир не был ни одним из них.
Бог с ним, с балладами. Но разве факт браконьерства не имел места? Тем более, утверждают дотошные историки, сэр Томас Люси действительно лоббировал в парламенте законопроект об ужесточении наказания за преступления браконьеров; он действительно занимал должность шерифа Уорикшира и действительно заботился о неприкосновенности своего поместья и живности, обитавшей на принадлежащих ему землях.
Беда в том, что на территории Чарлкота не было никакого парка, а в угодьях, которыми владел сэр Томас, водились не олени, а кролики (оленей там стали разводить в XVIII веке). Охота на кроликов дозволялась тогда всем желающим, поскольку эти животные наносили ущерб посевам. Да и в «Виндзорских насмешницах», полагают современные специалисты, под маской судьи Шеллоу высмеивается бейлиф лондонского предместья Саутуорк (там какое-то время проживал драматург и актер У.Шекспир) Уильям Гарднер, женатый на даме из рода Люси и включивший в свой герб трех щук из герба сего благородного рода. Этот человек, занимавший в свое время должность мирового судьи Саутуорка, имел репутацию ненавистника театров, взяточника, склочника, крючкотвора и сутяги. В 1596 году его зять, некий У. Уэйт, видимо, действуя по наущению тестя, обвинил четырех человек (оборотистого дельца по фамилии Лэнгли, владельца здания театра «Лебедь», двух дам-содержательниц притона в Саутуорке и нашего драматурга) в том, что они угрожали убить его.
Установлено, что в 1596 году году Лэнгли, договорившись с Дж. Бербеджом, «антрепренером» театральной труппы «Слуги лорда-камергера», в которой служил У. Шекспир, намеревался сдать «Лебедь» в аренду упомянутой труппе. Рядом с театрами в ту пору размещались дома терпимости и притоны, посещавшиеся ремесленниками и подмастерьями – основным контингентом театральных партеров. Этим обстоятельством объясняется нахождение двух дам в компании лиц, обвиненных зятем мирового судьи. Реальный конфликт между сторонами, видимо, заключался в том, что Гарднер, зная о планах Лэнгли построить доходные дома в «микрорайоне» Пэрис-Гарден и будучи противником театров, разносчиков, по его мнению, нравственной и физической заразы, всячески противодействовал намерениям Лэнгли и «Слуг лорда-камергера».
Однако мы сильно отвлеклись. Итак, юный Шекспир застрелил несуществующего оленя в несуществующем парке, а сэр Томас Люси начал его преследовать за несовершенное им преступление? Нет, Т. Люси этого не делал! Это делал (преследовал браконьеров в судебном порядке) другой сэр Томас Люси, сын нашего сэра, благополучно почившего в 1600 году. Так что же, не было, значит, никакого противостояния между Шекспиром и Люси?
Британским историкам хорошо известно, что шериф Уорикшира относился к числу ревностных протестантов и энергично преследовал инакомыслящих. Сохранились два «антишекспировских» документа, подписанные сэром Томасом. В них Джон Шекспир числится в списках жителей Стратфорда, отказывающихся посещать церковь. Полвека назад архивисты, изучавшие бумаги королевской грамматической школы Стратфорда, установили, что в 1579 году на вакантную должность учителя был принят в штат школы некто Джон Коттэм, по религиозным убеждениям – католик. Его брат Томас, католик-миссионер, будет казнен в 1582 голу. До прибытия в Стратфорд, Дж. Коттэм служил знатному вельможе из графства Ланкашир, католику сэру Александру Хафтону.
Ну и что? – спросим мы. А то, что в середине XIX века было обнаружено завещание А. Хафтона, датированное 3 августа 1581 года. Прежде чем мы ознакомимся с фрагментом этого любопытного документа, отметим, что 5 августа того же года Тайный совет, арестовавший накануне католического проповедника Э. Кэмпиона, постановляет изъять принадлежащие проповеднику книги, хранителем которых оказывается… сводный брат Александра Хафтона – сэр Ричард Хафтон. Книги конфискуют 21 августа 1581 года и тогда же сэра Ричарда, укрывавшего также у себя Томаса Коттэма, бросают за решетку.
Мы не знаем, был ли серьезно болен сэр Александр, но в той тяжелой ситуации, в которой оказался его брат, он готовится к худшему, видимо, предпочитая аресту и казни добровольный уход из жизни.
Обратимся к завещанию. Александр завещает брату Ричарду «все музыкальные инструменты и (театральные) костюмы, если он предполагает содержать актеров. Если же он не будет содержать актеров, то … пусть всеми выше означенными инструментами и костюмами владеет сэр Томас Хескет … И я душевно прошу сэра Томаса оказать расположение Фулку Гилэму и Уильяму Шекшафту (Shakeshafte), ныне проживающим у меня, и либо взять их к себе на службу, либо помочь устроиться к хорошему хозяину…».
12 сентября 1581 года сэр Александр умирает при довольно подозрительных обстоятельствах (самоубийство?). Его сводный брат, как мы говорили выше, уже три недели пребывает под арестом, а сэр Томас Хескет будет в декабре 1581 года заключен под стражу за то, что «не препятствовал своим приближенным исповедовать католицизм». Дальнейшая судьба сэра Ричарда и сэра Томаса нас не должна интересовать, поскольку выходит за рамки избранной нами темы.
Но кто такой Фулк Гилэм? Исследователи установили, что он происходил из рода потомственных устроителей зрелищ (средневековых мистерий) в Честере. А кто такой Уильям Шекшафт? Согласно «ланкаширской гипотезе», речь идет о семнадцатилетнем Уилле Шекспире. Гипотеза гласит: католический учитель Дж. Коттэм, объявившись в 1579 году в Стратфорде, видит, что даровитый юноша Вилли не может продолжать учебу, поскольку его отец, католик Джон Шекспир, подвергается гонениям со стороны воинствующих протестантов; он разорен и не имеет средств для того, чтобы сын мог закончить школу. Учитель, разглядевший таланты юноши, снабжает его рекомендательным письмом на имя сэра Александра Хафтона, к окружению которого Дж. Коттэм принадлежал. Юноша, благословленный родителями, проделывает путь в сто миль и попадает в Хафтон-Тауэр, родовой замок сэра Александра, который принимает его на службу в качестве секретаря или домашнего учителя своего сына (school master – по терминологии той эпохи). А поскольку учеба в то время была в высшей степени театрализована (учителя и ученики составляли и зачитывали речи и монологи, разыгрывали сцены из пьес Плавта и Теренция, устраивали спектакли и представления на религиозные сюжеты), новоявленный сельский учитель попадает в стихию, о которой мечтал с малолетства – в театр, пусть домашний!
К слову, в библиотеке Хафтонов отыскалась книга Э. Холла «Соперничество двух благородных и славных домов Ланкастеров и Йорков» (издание 1550 года), которая является одним из основных источников шекспировских хроник. В книге были обнаружены загадочные пометки, сделанные, как считают два британца, Р. Лэббок и А. Кин, рукой Уильяма Шекспира.
Прослужив у сэра Александра около года или чуть больше, Уилл, в соответствии с завещанием, попадает осенью 1581 года под крыло сэра Томаса Хескета и в течение пары месяцев обретается в его поместье Раффорд-Холл. В этих краях в начале XIX века записано предание о пребывании будущего драматурге в родовом гнезде Хескетов. Кроме того, английские шекспироведы раскопали документ о выборе джентльменом У. Шекспиром уроженца Раффорд-Холла
