Любовь и горы

Это небольшое интервью взято мной у интересного человека - путешественника, горовосходителя, опытного инструктора по горному туризму. Мы разговаривали с ним в июне 2020 года на его базе, недалеко от замечательного местечка под названием Псебай - "ворот" в Северный Кавказ (всего в 55 км - с другой стороны Большого Кавказского хребта - расположена знаменитая сочинская Красная Поляна). На мой взгляд это интервью может быть интересным для "горников" со стажем и полезным для тех кто только мечтает покорить свои вершины.
==========================================


К горам невозможно относиться равнодушно. Десятки, сотни тысяч людей ежегодно взбираются на вершины, десятки миллионов мечтают на них побывать.
О горах, эмоциях, спасениях людей и о «снежном человеке» мы говорим с Владимиром Владимировичем Полетаевым – путешественником, горовосходителем, инструктором по горному туризму.
– Владимир, зачем люди лезут в гору? Ведь там неуютно, холодно, тяжело, опасно…
– Тянет. Другого слова я не подберу. Например, люди, болеющие лыжами, с нетерпением ждут первого снега. Так и я – если не на маршруте, то разрабатываю его. Любовь ли это? Наверное. Ведь любовь – это эмоции. В горах этого добра предостаточно. И разброс очень широк – от невероятного восторга до неописуемого ужаса.
– Что сложнее – горный туризм или альпинизм?
– Следует разделять спорт и путешествия. Спорт – это секунды, метры, сложность. Альпинисты или скалолазы ставят перед собой задачу: взойти на эту вершину или пройти эту стенку. Им не до красот, они сосредоточены на точке на расстоянии в несколько метров – до того камня или изгиба, до той выемки или уступа. Горники более свободны, они могут посмотреть по сторонам. Если коротко и упрощенно, то для альпиниста главное – это преодоление, а для горника – впечатление. Моя цель как путешественника – эмоции и впечатления. Кстати, я очень не люблю выражение "покорить вершину". Горы покорять, да и покорить нельзя, это невозможно. Их нужно если не любить, то уважать, иначе жди беды. 
Если сравнивать сложность, то да, взойти на вершину по нехоженому или сложному маршруту чрезвычайно тяжело! Нужны мастерство и воля, умение жить в условиях, невозможных для подавляющего большинства людей. Путешествия по горам – это не «высший пилотаж» с точки зрения трудности. Но при этом альпинист при восхождении на вершину – в отличие от «горника» – не тащит на себе двухнедельный запас продовольствия, палатки, котелки и прочую утварь, необходимую для жизни. А ведь поход в горы – это всегда «автономка». Он может длиться пять или двадцать дней, за которые надо пройти 100 или 200 км. И в отличие от альпинистов у нас – путешественников – всегда есть «точка невозврата». И тогда что бы ни случилось – только вперед! Мой самый длинный маршрут был в Непале – 240 км, а самый продолжительный длился тридцать пять дней: 14 перевалов, снег, лед, стены, веревки, крючья, карабины… И камни летели, и льдом получал по каске.
– Разве перевал это не то место, по которому можно пройти без особого напряжения?
– Перевал – это наиболее удобный или единственно возможный проход через хребет. Но это не означает, что пройти там легко и просто. Я «переваливался» на 5400 метрах – это почти высота Эльбруса. Порой это отвесные скалы и требуется очень серьезная квалификация. Например, перевал Георгия Жукова на Домбае первой прошла группа известного многим Юрия Миргородского, к сожалению, погибшего. Вторыми были москвичи. Третьим был я со своей ростовской командой. На подъеме мы провесили семь веревок – это 350 метров и на спуск 12 веревок по 50 метров каждая. Часть из них на склоне более чем в шестьдесят градусов. С точки зрения обычного человека это отвесная стена. Так что горный турист вовсе не ходит по травке.
– Сейчас на Эверест поднимаются даже люди пожилого возраста. А у многих сложилось впечатление, что Эльбрус – вообще горочка так себе…
– Эверест сегодня во многом коммерческий проект. Плати 80 тысяч долларов и тебя туда поднимут даже в коляске. Но поведут самой простой дорогой, и ты идешь не сам, тебя ведут чуть не под руку. Ты не работаешь на склонах, не тащишь снаряжение, продукты – все делают шерпы, точнее, портеры. Но при всем этом, Эверест – это очень серьезно, это уже «зона смерти». И это два месяца жизни в горах. Акклиматизация и «разминка» длятся пять-шесть недель, а само восхождение занимает всего 4-5 дней. И у нас есть «коммерческие восхождения» на Эльбрус, Казбек, другие вершины. Проложены безопасные маршруты, протянуты веревки... И это замечательно! Для большинства людей – это подвиг, впечатления на всю жизнь и повод для гордости. Но не стоит думать, что можно приехать с равнины, на ратраке подняться в базовый лагерь и тут же сбегать на Эльбрус. Адаптация к высоте обязательна! Иначе неминуема «горняшка». Это слабость, страшная головная боль, рвота, а то и полная неадекватность, потеря сознания и даже смерть...
– Приходилось ли вам сходить с маршрута?
– Приходилось менять. Как-то в Приэльбрусье, в Безенги, переночевали на хребте, утром кинули две веревки вниз, и тут из-за ветра началась настоящая каменная «бомбежка». Грохот был страшный, камни летели через головы, и опасность тяжелой, а то и смертельной травмы была слишком велика. Я вынужден был провести группу более безопасным путем.
– Что самое страшное в горах?
– То, что невозможно контролировать или изменить. Например, погоду. В 1986 году группа из десяти ростовских горовосходителей попала в грозу на вершине Гестолы. От удара молнии погибло пять человек, остальные получили сильные ожоги и травмы.
– А правда, что человека, получившего на высоте серьезную травму, не спасают?
– Такое случается, как правило, только в "зоне смерти" – выше 7500 метров. Там, спасая кого-то, сам можешь погибнуть. Это объективная реальность и серьезные горовосходители берут на себя ответственность за свою жизнь. Людей, в обязанности которых это не входит, но которые берутся за это – единицы. Например, наш Анатолий Букреев. К сожалению, он погиб под лавиной в Гималаях. Вот он мог себе позволить тащить американца, почувствовавшего себя плохо. Но повторю – речь идет о зоне смерти. Во всех остальных случаях будут вытаскивать до последнего и сделают даже невозможное. И еще: если в Гималаях упавших в трещину и пострадавших снять не могут, то на Кавказе их чаще всего даже найти нельзя! В метель, а это бывает часто, шансы вообще стремятся к нулю. Улетевшего в снег в сторону от тропы можно обнаружить только случайно. Недавно нашли украинскую группу, которая совершала восхождение на Эльбрус еще в самом начале 1980-х! И то обнаружили лишь троих из семи. Их вырубали изо льда… Легкомысленное отношение – еще один фактор. Горы этого не прощают. У нас на Северном Кавказе большая группа пошла к морю через несложный перевал. Август, все в шортах, майках… А тут вдруг резкое похолодание и снег. 27 человек погибли.
– Вам приходилось спасать?
– Спускал брата, повредившего позвоночник, подростка, «сурово» сломавшего ногу. Как-то девушка-спасатель из Киева во время тренировочных сборов на Центральном Кавказе улетела в трещину на перевале Академика Александрова. Побилась, поломалась. Пришлось ее через перевал Четын больше суток тащить вниз по Шхельдинскому леднику до травы…
– Для вас, как для руководителя группы, пол участника имеет значение?
– Среди женщин есть очень подготовленные. Многие из них амбициознее мужчин, но если брать средний уровень, мужчины сильнее, выносливее, меньше поддаются эмоциям. Хотя бывает всякое. И все же я предпочитаю «сильный пол». Дело не в «шовинизме», просто некоторые особенности влияют – начиная с отправления нужды. Мы создаем друг другу дискомфортные условия, особенно на ограниченном пространстве, на какой-нибудь полке… Это вроде мелочи, но они копятся и могут привести к серьезным проблемам.
– Бывают ли конфликты, срывающие поход?
– Горовосхождение – это всегда экстрим, напряжение. Если человек «не в адеквате», руководитель группы оставляет такого на ближайшей «многолюдной» станции и тот спускается с другой группой. Бывает, что группа делится. В моей молодости был случай, когда наш руководитель группы, очень уважаемый, даже легендарный горовосходитель, ныне покойный – погиб в горах – вдруг решил упростить маршрут. Серьезных объективных причин для этого не было, и часть группы потребовала объяснений. Мы же к этому походу готовились целый год! А нам после первой трети пути предложили завершить поход легкой прогулкой. Естественно, многие были категорически против. К тому же, мы, если и уступали ему в квалификации, то немного. В итоге часть группы пошла с руководителем «прогуляться», а мы отправились по запланированному маршруту. Но бывает, что причин вроде нет, а руководитель требует – все назад! Такое, к примеру, было на леднике во время тренировок в одном из наших альплагерей. Начальник лагеря, молодой, но опытный альпинист, вдруг потребовал немедленно закончить занятия. Инструкторы и спортсмены встали на дыбы, но он настоял на своем. Через полчаса после того как с ледника сошел последний человек, эта ледяная глыба пошла вниз и упала в пропасть. А до этого на ней «висело» около 80 человек…
– В ваших группах падения бывали?
– Бывали. При спуске на перевале Нальчик из стены «вылетело» два крюка. Молодой парень летел вниз головой по склону крутизной около 50 градусов больше 100 метров. К счастью, упал на рюкзак и отделался только легким испугом.
– Вы сами так «летали»? О чем думается в такие моменты?
– Падение может длиться 15-20, а то и все 30 секунд. Мысль в эти мгновения одна: зацепиться чем угодно – кошками, ледорубом, зубами… Это испуг, переходящий в панику, в ужас. Ты весь опутан веревками, мешает рюкзак, тебя швыряет, подбрасывает, бьешься ногами и спиной о лед или сыпучие камни и несешься вниз, в неизвестность, набирая скорость. Пытаешься перевернуться, как-то «зарубиться». До костей сдираешь пальцы… Я не знаю, о чем думает человек, летящий в пропасть и понимающий, что шансов выжить нет. И никто из живых этого не знает. А вот когда есть хоть призрак спасения, то ни о чем, кроме того, чтобы остановить свой «полет», не думается. И с каждым метром, с каждой неудачной попыткой нарастает ужас… Я испытывал такое не единожды.
– Сумел остановиться… и?
– Весь взмокший, тебя всего колотит, только и можешь выдавить «Фух!» Впечатления незабываемые, но не из тех которые хочется испытать еще раз.
– У вас голова на высоте кружится?
– Когда под тобой пропасть в 500-600 метров, хочешь-не хочешь, а закружится. На Домбае есть очень серьезные скалы с отрицательным уклоном – вот, кстати, чисто «спортивные» маршруты, по которым никто не смог подняться из-за их сложности. Зайдешь на них с другой стороны, подползешь к краю – стоять нельзя, ветром сдует – глянешь вниз, а там бездна и орлы под тобой летают. Впечатления неописуемые. Ради такого и лезут на гору.
– Куда пойти начинающему горовосходителю?
– Приэльбрусье, Кавказ, Памир, Гималаи – они все совершенно разные. Если говорить о «наших» горах, то для начинающих больше подходит Архыз. Очень интересный район