Мы двадцатый день считаем потери…
Я родился красивым домом, вымечтанным, уютным, новым.
Знаете, из тех, на которых табличка:
Здесь живут в кайф мама, папа, сын и маленькая его сестричка.
Мишпахат Исраэли — так было написано на моей двери.
Мне под бок подселили собаку.
Вроде стоило опасаться,
только Симба была доброй дурой — ну совсем не умела кусаться.
Впрочем, что там у нас сторожить-то? Детский смех —
вот и все богатства.
И соседи хорошие люди.
Если б мог — я б и им улыбался.
Широко, от уха до уха.
Прям от двери и до граната,
что под грузом плодов сгибался.
Представляете, я когда-то
защищать их себе дал слово.
Даже нашу тупую Симбу.
Но тем утром нас всех убили,
перед смертью помучив сильно.
Я не смог защитить дорогих,
хоть с любовью на совесть был слеплен.
Я завидовал окнам,
что в самом начале ослепли,
не увидев, как долго и зверски
терзали людей с той таблички:
маму, папу, сына и маленькую его сестричку.
А когда улетело последнее "Шма" в поседевшее небо,
оскверненным я бросил свой пост и отправился в небыль.
Мишпахат Исраэли — так было написано на той двери…
Мы двадцатый день считаем потери.
