Поэты — вовсе не небожители, они обычные люди, живущие среди людей. Каждый поэт погружён в присущий его времени и обществу культурный контекст. А человек пишущий неизбежно есть и человек читающий. Слагая слова в стихи, невозможно избежать прочтения чужих стихов. А значит, мы имеем неустранимый феномен влияния одного поэта на другого.
И речь не только о подражании, с которого обычно начинается освоение поэтического мастерства. Взаимосвязи могут быть самые разные, одна из самых интересных — это семантическая перекличка.
Иногда она специально подчёркивается. Так, Александр Блок эпиграфом к своим знаменитым «Скифам» («Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы…») ставит строки из «Панмонголизма» Владимира Соловьева: «Панмонголизм! Хоть имя дико, но нам ласкает слух оно…». А иногда у нас нет сведений о том, что одно стихотворение писалось под влиянием другого, мы можем это только предполагать.
Вот, допустим, стихотворение Александра Грина:
Стих написан в 1909 году. Интересно сравнить его со стихотворением «Всадник» Константина Льдова, которое написано в 1894 году.
Он мечтой весь мир объемлет
И зовет на бой со злом,
А оно — сидит и дремлет
У него же за седлом.
Читал ли Грин это стихотворение, однозначно сказать нельзя. Но мы видим некоторую параллель, объединяющую эти произведения.
Перед нами одинокий всадник, который едет издалека в направлении зрителя (читателя). Фигура всадника рисуется на фоне природного пейзажа, который задаёт общее настроение. Подчеркиваются детали амуниции (колет — у Грина, кольчуга и шлем у Льдова). У обоих упоминаются щит и меч.
Сюжет практически отсутствует. Поэты просто описывают своих всадников. Заканчиваются стихи тоже семантически близко — некоторым противоречием между обликом рыцаря и тенью / злом, которые приходят в мир вместе с ним.
Главным различием является время суток (и задаваемое им цветовое решение стиха). У Льдова всадник едет безлунной ночью, у Грина рыцарь является с зарёй (и даже спорит с ней обликом). Но мы вполне можем думать, что это один и тот же всадник. В серой мгле ночи ярко горит золотой крест, в алом свете зари не остаётся места для других красок. Ночь кончилась, наступило утро, но тревога не улеглась. Всадник всё равно выступает вестником беды.
Льдов писал более отстранённо. Его стих звучит как философская критика. Он видит зло, которое уже тут, но оно ещё неактивно (дремлет). Грин пишет уже после первой русской революции. Перемены происходят. И потому он описывает свершающееся. Меч уже обнажён и багряные тона в совокупности с чёрной тенью «заметают белый день»: вместо светлых тонов в будущем автора и читателя ждёт только красное и чёрное.
Больше хороших стихов в ТГ-канале ЕЖЕДНЕВНИК ПОЭЗИИ https://t.me/stihydnya
