в субботу был у торквемады

за все творящееся в мире
петра объял испанский стыд
за неимением родного
отечественного стыда

день хеллуина наступает
хозяин нервно точит нож
тесней друг к другу жмутся тыквы
с улыбкой жалкой на лицэ

не парься поживём – увидим
не стоит впрок переживать
ведь если доживём – узнаем
а если выживем – учтём

неординарные поступки
рождают зависть и врагов
и лишь посредственная серость
любима всеми и мила

всё что висит должно качаться
а что качается звенеть
всё что звенит демаскирует
а значит надо оторвать

в стране воров и проходимцев
детишкам надо удалять
такие вредные инстинкты
как честность преданность любовь

сынишка на листе рисует
деревья солнышко траву
малевичь смотрит удручённо
ну вот в кого такой дебил

семён ласкал себя в подъезде
шептал себе семён не здесь
не надо потерпи до дома
нет не своди меня с ума

ты помнишь как стихи писала
на тонких крылышках стрекоз
а я тебе на листьях дуба
настаивал денатурат

оксана врёт и не краснеет
олег краснеет и не врёт
и совершенно не понятно
кто врёт из них а кто не врёт

страшней всего когда гулага
уже давно на свете нет
а люди из него повсюду
и продолжают жить как там

в финляндии не любят женщин
с их непрерывной суетой
там любят медленные вещи
как камни или взгляд лося

в субботу был у торквемады
весь в синяках башка трещит
не то бухал не то пытали
на выходных ещё пойду

земле в её живое сердце
земляне вставили трубу
и черной кровью наполняют
холодные сердца машин

как жаль что я тебя не встретил
лет двадцать пять тому назад
я б на тебе тогда женился
и взял в любовницы жену

(с)