О Ленине и не только

         Сегодня 90 лет со дня смерти Владимира Ленина.
         Эта памятная дата едва ли будет широко отмечаться.
         И время не то, да и сама личность основателя первого в мире социалистического государства вызывает к себе весьма противоречивое отношение.
         Интернет не всемогущ.
         Надо хранить старые книги.
         Не так давно я открыл одну из них. Это двухтомник воспоминаний о Ленине, вышедший в 1957 году. Сталина уже не было в живых. Доклад о культе личности уже прозвучал. Хрущёв уже первый секретарь ЦК КПСС, но ещё не Председатель Совмина. «Антипартийная группа Молотова, Маленкова, Кагановича» уже разгромлена.
          Впрочем, я – о книге.
          Итак, «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине», часть вторая.
          Тёмно-красный (и вправду – «кирпич») объёмный том, вышедший в Москве, в главном издательстве страны – Государственном издательстве политической литературы – двухсоттысячным тиражом.
          В выходных данных указано, кто трудился над изданием. Сборник подготовлен Г.С. Жук и Н.М. Мором при участии А.П. Жуковой и В.П. Сычевой. Редакторы В.Я. Зевин и В.К. Игнатьева.
          Именно оттуда, из этой второй части, из второго тома, как принято говорить сейчас, и взяты воспоминания, предлагаемые вашему вниманию.




         Я была работницей на золотошвейной фабрике №36 в Москве, а всего я уже работаю на производстве 18 лет.
         Прошлый год в марте месяце заведующая мастерской и говорит мне:
         – Я хочу тебя послать работать по дому к Владимиру Ильичу.
         Я начала сильно отказываться. Не служила никогда в домашних-то работницах, думаю, не угожу, а может быть, требовательны будут.
         – Я, – говорю, – вот и готовить-то ничего не умею, разве что простое...
         – Ничего, – говорит заведующая, – ты не бойся, люди они простые, а Владимиру Ильичу надо помочь, это-то ты сможешь...
         Уговорила, пошла. С первого же разу увидела, что напрасно боялась. Семья простая, всё попросту, с нами, домашними работницами, просто держатся, так что легко себя чувствуешь.
         А уж Владимир Ильич, – что и говорить! Правда, больного я его уже застала, и говорить-то он уже не мог. И то, пройдёт бывало мимо, всегда сам первый поклонится, приветливо так улыбнётся.
         Киносеансы устраивали для него иногда, так всегда меня позовёт, знал, что я их очень люблю.
         Такой внимательный...
         А уж кто бы ни приехал, он всегда мне скажет, чтоб покормила гостя.
         Помню, как он был доволен, когда к нему делегация от рабочих приезжала...
         А уж как он был внимателен к Надежде Константиновне и Марии Ильиничне – всё время бывало следит за ними, чтобы не устали... К Надежде Константиновне-то из города из Политпросвета на заседания все приезжали. Так он бывало спустится сверху, чтобы посмотреть на Надежду Константиновну. А уж если она отдыхает или Мария Ильинична, так он на цыпочках ходит мимо их комнат, чтобы их не разбудить...
         Летом любил «по грибы» ходить. Как утро – встанет и просит у меня корзиночку... И пойдут бывало с Марией Ильиничной или с Надеждой Константиновной, а то все втроем...
         И цветы любил, только не садовые, а полевые... На садовые и смотреть не хотел, рукой только махнёт, когда покажешь ему...
         Сразу всем веселее становилось, когда Владимир Ильич лучше себя почувствует. «Ну, – думаем бывало мы, – выходили!..» А чуть похуже, и мы все ходим с опущенными головами, всем грустно делается.
         Так и жили мы – то в огорчении, то в радости да в надежде...
         Уж того тяжёлого дня, когда умер Владимир Ильич, и никогда не забудем.
         Утром, как всегда, подала я ему кофе, а он наклонился приветливо и прошёл мимо стола, пить не стал, ушёл к себе в комнату и лёг. Я ждала его до 4 часов с горячим кофе, всё думала проснётся, выпьет. А уж ему плохо стало.
         Спросили у меня горячие бутылки... Пока их наливали да принесли, они уж не нужны ему были...
         Вбежала я наверх, смотрю, Мария Ильинична стоит сама не своя, чёрная какая-то. Вижу, что плохо...
         – Что с вами? – спрашиваю её.
         – Наш Володя безнадёжен, – только и сказала.
         Я стала её успокаивать. Выбежала она в соседнюю комнату –  заплакала.
         Тогда я вбежала к Владимиру Ильичу и вижу... Ох, не забыть мне всего этого, дорогие товарищи работницы!
         Смотрю: все врачи схватились за голову, а санитары по углам – все плачут. Вошла я в комнату... Сидит Надежда Константиновна у него на постели и держит ему руку...
         Ох, и тяжело было на эту картину смотреть! Повсюду в углах раздавался плач... Все хмурые...
         Взойду наверх, посмотрю – тяжело! Спущусь вниз – ещё тяжелее... Места не находила...
         А тут стали из деревень, из города приезжать... Ещё тяжелее стало...
         Осиротели мы теперь... Особенно Надежда Константиновна и Мария Ильинична. Слёзы у меня навёртываются, когда смотрю на них... Теперь уже так около них и буду...
         Беспартийная я была, а теперь вступила в партию в ленинский набор.




         Источник публикации:
         «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине» / Сб. подг. Г.С. Жук и Н.М. Мор, – М.: Государственное издательство политической литературы, 1957.  – ч.2. – С. 805-806.