***
Не обозначена на карте
страна, в которой смог бы жить.
Видать, давно под школьной партой
она забытая лежит -
ее названье даже вижу
(страницы ветер шевелит) -
та книга с палитуркой рыжей,
хранящая обычный вид,
куда пацан вписал названье
чернильной ручкой на века,
как будто выполнил заданье
и - так - созорничал слегка!
***
Сухие травы льются горячо.
Проходит ровный гул в высоких соснах.
А выше голубая гладь течет
все в тех же закруглившихся вопросах.
И трудно так пятнистому жуку
по гнущемуся стебельку подняться.
И, мало видев на своем веку,
я буду этим чудом наслаждаться!
В безукоризненную тишину
единожды войдя с усталым взглядом,
я словно сквозь соломинку тяну
нектар бессмертных, что златятся рядом.
***
Вечерний ливень... Озаренья!
Ночь, подступившая к столу.
И мгла, густая, как варенье,
размазанная по стеклу.
Шершавый шум. И сердце лампы,
налитый белизной цветок...
Тугие лесенки и трапы,
струящийся небесный сок.
Тропический... Как где-то дома...
Куда вовек не попаду.
Чья жалоба давно знакома -
усталый, старый какаду.
***
Там, за окнами, нет ничего.
Лишь лукавый провал черноты.
Там кончается свет бытия моего,
лишь порою луна и цветы.
Лишь порою улыбки людей
и усыпанный звездами купол.
Там ступаю я, словно по жуткой воде,
утомленный мельканием кукол.
***
Спрячь свой бисер глубоко,
от святыни встань подальше
и сотки стальной кокон
для души под градом фальши.
В самой рваной из рубах,
с сухарем заплесневелым,
покажи великий крах
чистоты пред злом дебелым.
И возьми у торжества,
онемелы, белы, тяжки,
крылья, словно рукава
от смирительной рубашки!
Роза без шипов
Дождь моросит.
Роза в горшке.
Пасмурный вид.
Чашка в руке.
Сыт и в тепле.
Крыша крепка.
Дом на земле,
глупой слегка.
Зябкой слегка,
капельку злой.
А в облаках
дом мой другой.
Если он есть,
в шелесте крыл,
если я здесь
правду открыл.
***
Клянусь прожилками кленового листа,
что осень снова будет золотою,
что медной станет даже береста,
в окладах жарче выступит святое!
Клянусь, что этот бедный сельский вид
покажется тогда нам сущим раем.
И люди в кепках прелые грибы
растормошат, из хвои выбирая.
***
Сквозь ладонь просвечивают звезды,
и дрожит оконное стекло.
Так люблю космические версты,
холодком обдувшие чело!
Этот сладкий необъятный ужас,
отрыванье пяток от земли.
Все, что, телом хищника обрушась,
прижимает к праху, рвет в пыли!
Выгрызает каменное сердце,
выпускает медленную кровь,
мучает - и белым полотенцем
злую спесь увенчивает вновь!
***
Колышутся в окошке ветки -
лохмотья черных парусов;
и облако, как легкий зов,
скользит пустым листком в каретке
по полю бледной синевы,
никем не паханному полю,
и запахом морской травы
твои мне губы веют с болью...
***
…Всегда до счастья не хватает единицы!
И вновь бросаешь скомканный билет.
По городу развеяны страницы
несбывшихся, не купленных побед.
***
Первый снег под утро воскресенья!
Валит, словно снится сам себе.
Застит свет, не ведая волненья,-
перья миллиона голубей.
И скрипят уж двери по-другому.
И вокруг ажурные дворцы,
впавшие в торжественную кому.
И звенят на тройках бубенцы.
Как огромно, холодно и дивно!
Разве это ветер и земля?
Райский сад и крилья херувимов,
бабочки, ручьи из хрусталя!
Валит, как из вспоротой подушки...
В запотевших окнах странный вид -
словно новогодняя игрушка,
яблоко подмерзшее висит.
Поэзия
Гори, бессмысленное дело,
в ночи болотным огоньком!
Нанизывай слова несмело
и полни шорохами дом.
На чемодане эмигранта
наклейкой тусклой холодей.
Значком, что нет пути обратно,
назад, на родину людей.
***
Я думал о грустном, взглянул на окно -
и тонкая капля по стеклам скатилась.
***
Медленно и тихо вечереет.
Синие сгустились облака.
Золотых октябрьских деревьев
силуэты заполняют парк…
***
И в жизни пишутся черновики,
и перечитывать их нету смысла.
...Меняется течение реки,
бежит вперед сияющая Висла.
Не пересечь ее наискосок,
не отыскать надежной переправы.
...Я, искупавшись, лягу на песок
в лучах небесной безмятежной славы.
Бегут, остановившись, облака,
листает книгу ветер шаловливый.
Мгновение похоже на века.
Страниц шуршанью вторят ветви ивы.
Молитва о России
Небесный недоступный свет!
Мерцай бессрочно над Россией.
На ней кресты блестят в ответ.
Тебя впивают вены рек,
переплетаясь от усилий.
И прогревается листва
в лесах и рощах, пахнут травы.
И под тобой она жива
единым древом величавым.
Пусть сгинут все ее враги!
Лишь сохрани смиренной душу.
И маловерным помоги
в такую сушь... такую стужу...
Однокурсникам по Литинституту
Приснились вы все, дорогие друзья,
соратники, братья и сестры.
Как будто навек не расстаться нельзя.
И воздух становится острым.
На даче на нашей вы все собрались,
Наташи, Марины и Димы.
Исполнен мой самый заветный каприз!
Но ели гудят нелюдимо.
И странно торопитесь вы уезжать.
А я с вами только мгновенье.
И чуда в запасе, чтоб вас удержать,-
лишь детское стихотворенье.
Отрывок
Потом себя он в руки брал,
писал спокойно и светло,
как будто с полу подбирал
другим разбитое стекло...
***
Сорви лиловый виноград.
И брызнет утренней росою
лоза, как тыщи лет назад.
И чудо малое земное
растает на твоих губах,
по жилам сладость разнесется,
Земля на спинах черепах
дионисийски раскачнется!
1999-2002 гг. |
