Мой город запрокидывает голову,
щурится фонарями,
нежится.
Снова не спится городу,
он наблюдает за нами,
со звездами в нарды режется.
По нервам улиц пуская ток,
смеется, вывесок зубы скалит.
Сбежать намерен хоть на восток,
или куда-нибудь вниз по карте.
Но не пускают. Грустно так вздыхает,
кривит в усмешке каменные губы,
и думает, что в марте -
точно в марте,
он крылья отрастит себе
из новостроек,
и станут панцирем стальные трубы.
Тогда он пробежится по гряде
из грязных улиц и людских помоек,
и взмоет ввысь. Ну точно, точно взмоет!
Один, совсем один в кромешной тьме,
Когда погаснут вывески и фонари,
Туда, где настоящие огни -
он воспарит. |
Правда, вот здесь:
можно бы, наверное, убрать так.