июльский день на блюде отчеканен
средь виноградин, липких от жары,
и косточки безумными зрачками
глядят сквозь перепонку кожуры.
и кажется, в медовых переливах,
тягучей, напряжённой тишины,
я слышу шёпот, шёпот торопливый,
из тех, что засыпающим слышны.
он кружится настойчивый и жёлтый,
осиное упрятав остриё,
и яблоко неведомого сорта,
оставшись не надкушенным, гниёт.
и лаковые бисеринки пота
на коже чертят призрачный узор
и облетает наземь позолота
с дрожащих пальцев плачущей Хатор.
всё сжалось от предчувствия чужого,
под бронзовое лезвие серпа
ложится плод - созревший и тяжёлый -
не знающий, что он уже упал. |
В этой книге пишется именно Хатор. 
Шикарный текст.