Успокоилась, не мечется душа
и слезой уже не капает на скатерть.
Безразличная настольная межа...
Не беги за подаянием на паперть.
Показать ладонь протянутой руки
твоим ангелом-хранителем не велено,
Там старухами в лохмотьях от Луки
отвоёвано давно всё и поделено.
Купола стоят в объятиях синевы,
Словно тихие и благостные пленники.
Принимают с миром просьбы и мольбы
облака, как деликатные посредники.
Обнимает куполами небеса
двадцатистолетняя ровесница...
У кого в глазах солёная роса,
А кто боязно, украдкой, перекрестится.
И, когда час испытания придёт,
На алтарь всепонимающей обители
кто копейку сиротливую кладёт,
А кто горстью громыхнёт. Да так, чтоб видели!
День пройдёт, и будет исповедь закончена,
Снова будут бестолковой серой скопицей
иномарки попрошайками проглочены,
И вздохнёт от них церковная околица. |