Все — скажет жизни долгой срок,
Все хорошо, но в меру,
Пропел и веру и порок,
Любовной тяги стрелы...
Пора б уже и совесть знать,
Отдать себя забвенью,
Познать и смерти благодать,
Без криков, во смиреньи.
Пускай неистова душа,
Прибудет с покаяньем,
Туда, где боле ни шиша,
Лишь тишина с молчаньем.
Поэт прослушал в тишине,
Глагол увещеванья,
Восстал с кровати на заре,
И выдал в мирозданье:
- Послушайте меня: покой,
И блага райской кущи,
В заветный час придут за мной,
И вытащат за уши,
Туда, где песен не поют,
Где нет глаголов, рифмы,
И я сложу свой скорбный труд,
На плахе у отчизны.
Пусть разбирают в славе злой,
Мои стремленья и разбой,
Порывы к женской ласке.
Моей любви лихой ковбой,
Как в зарубежной сказке,
Начнет отстреливать врагов:
Похмелье и синдромы,
Свинцом от пуль горячих снов,
В азарте ипподрома.
Тогда и главный Судия,
Воссевший на Престоле,
Увидит, как беснуюсь я,
В своей печальной доле.
И переполнив суть мою,
Своим прикосновеньем.
Промолвит: - Я его люблю,
И брошу в воскресенье... |
