Читала Гоголя, пока не вырос нос,
И горб не заострился меж лопаток.
Свеча откидывала тень на гладь стены,
И тень жила своей нелепой жизнью.
Нетопыриная охота за окном,
Крик деркача и шелест мавьих ножек
В густой траве, и плеск днепровских волн
Совсем уж в отдалении.
Читала,
И рос портрет, глазами брал своё,
И мультик с золотою антилопой
(Просмотренный давеча) подтверждал:
Всё это было, было, было.
Было
Далёко за полночь уже. Пятак луны
Бросал пятно на водную поверхность.
Казачий атаман на прочной лодке
С гребцами и женой неторопливо
Вниз по теченью шёл. Уключин скрип
Размеренно звучал и вторил скрипу
Костей и скрежету зубовному.
Вдруг – Рим
И Форум Августа, руины Колизея.
И Леннон бледный в клетчатой крылатке,
В цилиндре совершает моцион
И после в мастерскую Пиранези
Стучится. «Посмотри, – кричит художник, –
Последний день Помпеи!» Ночь и дым,
Огонь, и глыбы мрамора крошатся,
На мостовой навалены тела,
Все женщины юны и все прекрасны,
И все мертвы, и облик каждой схож
С лицом блистательной Лоллобриджиды.
Читала Гоголя и вот погасла ночь,
И утро тёмное украдкой подступило
Вплотную к телевизору. И вот
Зажжён экран, священник на экране
Уверенно твердит о вечной жизни,
О вере и любви. Затем с улыбкой
Отеческой уютной произносит:
«В эфире после ролика рекламы
Мультфильм о Гоголе и поисках пути».
Ты отложила пульт.
А нос исчез. |
