Поношенный пиджак на гвоздь повесил,
Отраду вешнюю отмеренных годов.
Когда он был и пьян, и трезв, и весел.
Коленкам милым припадая, был готов,
Лобзать в безумие кровавые уста,
И в ночи тайной ненароком грезить,
Поглаживая злачные места,
О тех восторгах, где стальная трезвость,
На гранях пламенеющей любви,
Не распаляла молодую резвость.
И плакал отрок слюни распустив,
Слезьми любовь свою стыдливую смывая.
Увещеваньями по горло сыт,
Он ждал блаженства за стеною рая,
Откуда был грехом великим смыт. |
