Поэма. По ту сторону Поэта. 10, Адское болеро Змия
Поэма. По ту сторону Поэта. 10, Адское болеро Змия
Оглавление
1. Тоска двойника
2. Кощей и Бестия в гостях у Поэта
3. Гибель Поэта
4. Дорога к замку Сатаны
5. Бал у Сатаны
6. В замке рыцаря Скупердяя
7. Первые подвиги в Аду
8. Звуки Ада
9. Пираты Ада 10. Адское болеро Змия
10. Адское болеро Змия
Проснулись рано. Запах гари, смерти.
Горелый остов шхуны, грустный Роджер.
Решили выйти до зари. Поверьте,
сидеть и ждать погоды не с руки. Ведь жерла
пиратских пушек готовы снова к бою -
прожорливо на нас глядят и водят жалом.
- "А правда, Кролик, хорошо с тобою
вчера пустили кровь? Убитых, раненых навалом.
У банды Сильвера сегодня траур.
Пусть мёртвые хоронят мёртвых
и трубадуром будет Смерть. С утра
за это можно выпить. Что молчишь? Как ты?"
- “Виконт, я только за!.. - сказал мне Кролик,
поправив белую манишку на груди.
Намедни наглотался пуль до колик.
От страха три-четыре раза напрудил,
когда утробою Кота ловил пиратов бомбы.
Сраженье было бесподобно. Конечно, жаль,
не видела Крольчиха... Плохо, пломбы
расплавились во рту Кота из стали.”
- “Зачем же дело стало? Ворон Nevermore
приставлен нам на что? Меня собрал
из кучи мяса и костей. Ты помнишь, чмо?
И зубы вставит. Чёрт, меня б побрал!
Свят, свят - с тобой и так в Аду...
И черти шмыгают туда, сюда, везде -
куда не плюнь беспечно на шагу,
плевок кипящей каплей зашипит на лбу балды
и даже чёрт не знает где. Может быть в котле.
В небесной черноте летают бабы на метле,
то соло, стаей, то клином журавлей.
На голых баб глядит со вздохом чёрт из-под бровей.
Чертёнок малый тоже смотрит, дуралей.
Таких невинных чертенят бабы растлевают,
в полёте прямо на древке метлы блазнят.
Какие там прогулки, охи-вздохи в тишине аллей...”
Внимательно беседу слушал Ворон Nevermore.
Два раза каркнул, нервно облетел поляну.
Прочистил горло и ясно так сказал - “Всё мило, умно,
но нам пора в дорогу к центру Ада. Гляну,
что впереди. Я подожду вас ниже.”
Улыбкою Кота болтался пьяный Кролик на суку.
Налил ему ещё чуть-чуть. - “Проснись-ка, ну же!
А то помрём мы здесь от пьянства и от скуки."
Собрали быстро немудрёные манатки.
Пистоль за пояс. Саблю в кожаные ножны.
Рюкзак за спину на лопатки.
Пошли по красным указателям -
- “Пожалуйте дорогой в сердце Ада.
Здесь вас ждали, поджидали,
а то одни жиды, уже достали...
Таким как Вы все черти Ада рады.”
Пройдоха Кролик для острастки, просто так,
пальнул в фигуру с аркебузой возле камбуза.
Где научился так стрелять? Не всяк мастак
с такой дали собьёт хохол у попугая, для бузы
прострелит треуголку, выбьет трубку изо рта...
С испуга Сильвер пал на пузо. Попугай кричал картаво
- “Какой позор!..” Залез под что-то из железа.
В бессильной злобе аж скрипел зубами и протезом.
- “Карамба! Тысяча чертей! Кролю не жить.
Я эту нежить, всех его детей с Крольчихой, -
зажарю вместе с кожей в слое жира.
Клянусь пиратским богом - это как чихнуть.”
Ап-чхи! И просморкался в флаг Весёлый Роджер.
Огромный красный шнобель пламенел в лучах рассвета...
Вчера, похоже, бiсова дiтина, Кот, попал ему по роже.
Не Кот, а тьфу - одна улыбка. Старый хрыч в свои лета
Кэрролла не читал. Любил он больше острова кораллов,
леса папайи, манго, тёплые моря и галеоны и дублоны.
Когда был молод во всех портах мулаток губки алые
грудастых, узких в талии и с жарким, знойным лоном...
Дожил, - теперь ползи по палубе кровавою стезёй
под градом пуль дурашного Кроля, ущербного Кота,
огромного, как лошадь, Ворона. Умоешься слезой,
но это, - если повезёт, останешься живой. Обидно до икоты.
У Сильвера назойливо вертелась песенка:
- "Зачем ты, мама, не сделала аборт?.."
А вот в матросский кубрик, лесенка.
Тяжёлый запах, храп. - “Хлопцы спят, вашбродь.”
- “Полундра! Вахтенный, свистать на палубу всех!
Враги бежали. Срочно снарядить погоню.
Приказ - Кота живьём не брать. Понятно? Всё!
Свободны. Кормить, поить вас буду нагоняем.
Пока не принесут мне вражьи уши, всем жрать помои.
Вы - воины без страха и упрёка или свиньи?
Короче, исполняйте! Всем на молебен, дорогие вы мои,..
пока я порублю в дорожку вам ботвиньи
и выдам связочку бананов -
как раз, что надо не свирепым кабанам,
а таким, как вы, покладистым баранам.
Запомните - пирата красят только шрамы, раны.
Уф, вышли, наконец. Тащить пришлось ещё бочонок рома...
Ступили на мощённую дорогу в воронку Ада.
Внизу видны отсветы пламени, слышны раскаты грома -
как-будто молот бьёт по наковальне установкой Града.
- “Скажи мне, Кролик, страшно, правда?”
- “Ничуть, - я здесь не первый раз и слышу болеро Равеля, -
ритмичный звук брусков проката в цехах завода
по переплавке грешной воли на покаяние в неволе
и плавный переход в Чистилище, предбанник Рая.
Но нам туда не надо - достигнем сердце Ада
и повернём назад. А помнишь как любил, любовь скрывая,
Данте Беатриче? Понял тайный смысл похода?
Ты с нею встретишься откуда нет возврата.
Но дуля с маком Фреду, Пекла Властелину.
Я знаю в Огненной Стране, не буду врать,
все дырки и лазейки, еще когда из глины
вылепил Адама грубо Дух Святой руками Бога.
Задача наша вызволить из сонной сети Сатаны
царевну Белоснежку, - поднять из гроба...
Охотно в этом нам помогут гномы-пацаны
с сердцем добрым и которым нет цены.”
Бравый Кролик вздрогнул, в такт под болеро Равеля
мимо наших ног прошли, почти касаясь, туфли.
Тронь - и сразу смерть. На вкус их яд похож на щавель.
Злой Колдуньей сняты с ножек спящей Белоснежки, -
туфельки - тончайшая работа из кристалла красного кварцита.
Флибустьеры на свою беду догнали нас в безумной спешке...
Навстречу, не спеша, шагала Смерть. Их побледнели лица.
Всего один клевок носком и каждый замер соляным столбом -
статуей Моаи на вилле римского патриция.
И тут уж хоть варись в котле, хоть в церкви бейся лбом -
их поглотило вечное Ничто, всего живого Отрицание.
И Хаос Космоса развеял по частицам.
Виконт и Кролик не успели даже всю опасность взвесить.
Чуть ниже их поджидала мрачно птица.
На клюв ему Виконт, как аисту дитя, повесил
бочонок Blended Scotch Whisky Johnnie Walker.
(Сначала что-то граммов двести-триста
Вик с Кроликом махнул. Не пить какого хера?..)
К ним выполз древний Змий и хуже банного листа
пристал - “Попить, - с утра мне плохо, ох,..” - едва шипел.
Держи стакан. - “Хорош! Башка прошла. Теперь - ништяк.”
Поведал с пьяну как в Эдеме Еву и Адама
он охмурял и так и эдак - хитрый был чертяка.
Рассказал, какой красивой некогда была принцесса.
И зачем она куснула яблоко колдуньи-злюки?
Говорят та колдунья была - результат инцеста,
чёрною гадюкой. А по-русски, попросту, падлюкой.
Я, хоть, - старая калоша, но таких бы глюков
не позволил даже и в Аду.
Выбрал яблоко румяней клюковки
для услады уст. Что ещё девице надо?
Плёл свои россказни битый молью Змий, -
что спасёт принцессу пришлый принц
поцелуем в губы, а главное, мама-мия,
ей наденет туфельки с застёжками из кварца
вместо белых тапочек из полотна могильного.
- “Кстати, как мне величать достойных Донов?”
- “Вик, Виконт, а ЭТО - Кролик - в нём много Эго...”
ЭТО, недовольно тут же превратилось в птицу Дронт.
Змий за неимением оных даже бровью не повёл.
Лишь тихонько прошипел, мол, хорошо сидим.
Плут стыдливо чахоточным румянцем цвёл.
Всем пришлось налить за встречу, за Эдем.
Не мигая, старый шланг продолжил:
- “Болен и пожил не мало на Земле, в Раю, в Аду.
И скажу - по мне, так лучше нет Земли.
Я тянул там лямку изо всех удавьих жил.
Часто вспоминаю как готовил кальвадос
из антоновки в разлив, на вынос.
Где-то под Парижем я работал сторожем
в яблочном саду богатого вельможи.
Чтоб убить колдунью, Вик сломай иголку шприца, -
из неё закачен в яблоко смертельный яд.
Да, чуть не забыл - коварная царица,
бабка Фреда в склепе ползает гадюкой. Бл*дь.
Всё молодится. Пьёт молоко. Ей наливает в блюдце
только Фред, - давно - не Сатана пока ещё.
Просто мрачный дюк с мечтою в сердце,
тайною - возглавить Пекло, Ад, Чистилище.
Править ими, как одной страной.
Так учила бабка внучика ещё мальчонкой.
Сатану никто не властен ни убить, ни скинуть с трона.
Пробуй... будешь ты прибит к кресту мошонкой.
Вик, прикинься хоть придворной собачонкой.
Напиши ему поэму о походе к центру Ада.
Назови её ПО ТУ СТОРОНУ ПОЭТА.
Пусть наградой будет грамота прохода
с бойким Кроликом, слугой, везде по Замку
и вокруг - творить главу поэмы АДСКИЕ ПРИМЕТЫ.
Там в заимке, возле дуба, в ямке
буду ждать тебя, Виконт. Я хочу на Землю - спасу нету!
Змий свернулся пеньковой бухтою каната
вкруг соснового пенька. Просипеть успел: - “Удачи и пока...”
Вот и нате вам. Сам чёрт теперь не сват -
я влюбился глубоко, заочно и в мгновение ока.
Всё, как в сказке - грёзы о красавице-невесте
на серебряных цепях в хрустальном гробе
в дьявольской утробе подземелья Замка на горе.
Горе - спать столетия невесть в какой норе
в цвете лет невесте царской крови
без весёлых солнечных лучей
в дымной копоти свечей.
Всяка нечисть плюнут в душу норовит,
издеваться - чем нелепее, тем лучше...
Если даже приоткроешь очи в склепе,
то увидишь пляску теней ночью
на кулисах стен и больше ничего.
Поскорее к центру Ада в два-три перехода
и обратно в Замок Фреда -
там лежит и ждёт меня моя отрада.
в белом саване отравы морфина-яда.
Разбудить скорей царевну надо -
вот бы было ладно.
ОТ и ДО сейчас продумать всё накладно -
слишком много НО.
Мы обратно обернёмся быстро.
Братец, полетишь ты Бармаглотом.
Не стрижи ушами. Видишь ли, недоволен он.
Вытри сопли. Мудреннее ночи утро.
Я крылатого Пегаса зануздаю.
Ворон Nevermore и чёрный Грач -
пара птичек - врач, советчик и разведчик...
Так закончим наше Дао по дорогам Ада.
Хватит прыгать, Кролик, бестолково.
Мы теперь шагаем в такт.
Тум-тум, таки-таки - правда, клёво!?
Пыльным трактом так идти нам веселее!
До ночлега в ритме болеро, сбиваясь на сиртаки,
(так плясали греки, сколько помню, - наши чукчи)
шли истёртыми ступенями, которыми ходили
Данте Алигьери и Вергилий по дороге к Беатриче.
Длинный день. Пора искать, где нам прилечь.
Под крещендо болеро ускорили шаги.
На кровавом небе остов дерева, как росчерк
иероглифом. Сухие ветви шпагами
в нас торчат вульгарно-дикобразно.
Была яблоня когда-то в божеском Эдеме...
Где теперь греховность, красота заразная?
Видно Змий своими россказнями был в теме.
Завтра, как Перекоп в Крыму, штурмуем
самый трудный переход - Геенна Огненная.
А пока мы отдыхаем и в ус не дуем.
Не смотри ты с укоризной, как Муму.
В магме, к чёрту, утонуть я не намерен. Решено.
Здесь ночуем. Под яблоней, как кактус.
Кстати, где Ворон с бочоночком на шее?
Вечно он летает где-то, только затеваем кампус.
Брось-ка Кролик под Чеширского кота рядиться.
Доставай-ка примус. Видел - птицей Дронт ты разродился
парочкой яиц поболе страусиных.
Что, притих? Жалко? Они красивые, такие синие?
Ворон, посмотри на этого урода - есть нам нечего,
а ему цветные яйца жалко!...
Я его ещё недавно товарищем считал. А он того,
что ли, - их высиживать собрался?
Ну что ты уши на вибриссы опустил?
Примус, сковородка - блюдо назовём
“Адовый закат двух солнц на синем небосклоне”.
Братец Кролик, всё тебе простим
после чарки виски перед сном.
И уже, зевая, - да, ни разу не видел гномов.
Сразу семь и разных возрастов.
Что, она от них рожала? Экие прохвосты...”
Кто о чём, а Вик о Белоснежке.
Засыпая, вдруг увидел нежный лик
Снежной Королевы и плюмажем на берете
белым, неживым за занавескою в карете.
Чёрный Грач с массивной цепью для брегета
важно кнутовищем правил экипаж.
Вместо пажа - Ворон Nevermore, как некий сюр и эпатаж.
Как всегда печальный, в сбруе конь Пегас.
Образ северным сияньем всплыл и так же вдруг угас...
