* * *
Гонимый сонным мирозданьем,
Под звоны башенных часов
Уходит день, и назиданьем
Задвинут ревностный засов.
Дитя теряется в испуге,
Невольно тянется к печи,
Но нет уж сил, упали руки,
Качнув мерцание свечи.
Пред нею стол… и наказанье.
Ах, этот взор!.. – глаза пусты;
Чуть дышит милое созданье,
Тревогой сомкнуты персты.
Отец ярится, взглядом цепок:
«Опять устроила парад!..» –
Вслед серной чаше кучки щепок
И новых спичек строгий ряд.
«Не бей, молю… Я поиграла…
Забылась давеча… Прости…»
Отец уж в крик: «Ты обещала!
Сегодня ужин не проси!»
Но руку опустил: «Что толку,
Моё учение не впрок…
Коль в помутнении душонка.
И не поглядывай волчонком!
А спички… Вот тебе урок:
К утру доделать! крайний срок»
«Да-да, я поняла… спасибо…»
Отец за дверь, – дитя навзрыд
Душою кроткой. Молчаливо
Перед собой она глядит,
Чего-то ждёт. Уж час полночный,
И вслед за боем, в тот же миг
Словес и музыки источник
Разверзся таинствами книг.
О, упоенье! В грёзах дивных,
Плодимы шёпотом страниц,
Цимбалы, флейта, зов дельфинов,
Чудное пенье райских птиц.
Близ потолка уж пир горою;
Вот блещет рифмами поэт:
В них витязь бьётся с головою,
И страстью полнится сонет.
Здесь книг особое собранье:
В них нет презренья и хулы;
Они – души существованье,
Побег страдалицы из мглы;
И нет уж большего желанья,
Чем в эти повести бежать, –
Влечёт блаженное сознанье:
Их в тягости читала мать…
На нижней полке залпы пушек,
Призывный клич и звон рапир;
Чуть выше – струны нежат душу
Былинным сказом Божьих лир.
Играют гусли над волнами;
Буянит в пляске царь морской,
Вздымая гладь под кораблями;
И дочь царя журчит рекой.
На миг всё стихло, затаилось,
Но вот, с видениями трав,
Во флигельке тепло явилось,
Дыханьем изморозь вобрав.
И вспыхнул день! В её оконце
Зацвёл дурманящий жасмин;
И акварель взыграла солнцем,
И уж не печь в углу, – камин.
Неужто сон?.. Вдруг в этом чуде,
Из книг и солнечных дубрав,
Явились маленькие люди,
Средь них один – красив, кудряв –
Солдат младой, фигурой тонкий,
И с флейтой в чувственных руках.
Все в белоснежных сюртуках,
И глас их – выверенный, звонкий,
И аксельбанты на плечах.
Дитя зовёт, призывно машет, –
Как хороши, как строен ряд!
Вот замер перед ней отряд;
Забыт отец, – сейчас нестрашен,
Блажным огнём наполнен взгляд.
Вдруг бледен лик: за чудесами,
За пеньем птиц и голосами
Набат предутренних часов, –
В нём скорбь униженных костров
В пурпурной мгле под небесами…
И кротость в холоде снегов.
Горюет милое созданье:
Уж ночь к концу – выходит срок;
Пугает близость наказанья, –
Оборотился флигелёк:
Теряются во тьме виденья,
Всё тише гусли, звон рапир,
Лишь витязь бьётся в утешенье…
Но смолк поэт. И прерван пир,
И еле слышный залп орудий
Уже не зримых птиц спугнул,
И только маленькие люди
Несут свой верный караул.
* * *
А наш солдат – фигурой тонкий
И с флейтой в чувственных руках –
Что он, младой и гласом звонкий?
Его расклад в иных кругах –
В тех самых книгах, в их мирах,
На линии судьбы не ломкой…
И всё ж солдат нам пригодится:
В его судьбе благая птица. |
