Мне двенадцать – не знаю, пишу ли стихи.
Я не помню тех чувств, чувства – беглые грезы.
Нет желанья осознанно вслушаться в них,
Ничего не любя, досмеяться до прозы
И как смел я влюбляться там, где ворох листвы
Мне проходу мешал, в небе над головою
Кто-то тихо дышал там и с бледной щеки
Их смахнуть норовил незаметной рукою.
И я в ночь уходил, точно вор из окна,
Горько пахла полынь и цвели георгины.
И, склоненной к воде, моча воду пила –
Ведь душа никого никогда не любила
Пусть был ростом я мал и зубами был крив,
Пусть лилась моя жизнь молоком из кувшина.
Заедала тоска, что я все-таки жив,
И хватался заплакан за конскую гриву!
Чью несбыточность жаль, я не скоро пойму,
В той неспешной возне разбогаченных спален.
Знать бы прозвище тех, кто убил наяву,
Знать бы имя того, у кого я украден.
1987 |
