Красотками увенчан путь поэта,
И вроде бы усеян ими рай.
Но вот пиит, восстав на крае света,
Орет в эфир, попав в блатной раздрай.
Орет, пропив талант и справедливость.
Мне друг сказал: таланта не пропить,
Пропьешь жену, молодку и строптивость,
Но не талант, не надо душу злить.
А у него кулак, как гиря пуда.
Махнет разок и челюсть набекрень.
А вот таланту – ноль. Живет паскуда,
Не ведая, что значит дребедень.
Тупой, как пробка, ветка баобаба,
Как западной Сибири белый пим.
Но есть силенка, матери отрада,
Что заложил веселый пилигрим,
Когда задумал вечностям скитаний,
Найти достойным радостный обмен.
Нашел, нашел в объятьях рыжей Тани,
С тех пор одна мыслишка в небо тянет,
Когда с женою в лодке жизни крен,
Переживает в бурях, злобных штормах,
Вознимагая сердцем дикий страх,
И шепчет тихо, дюже осторожно:
Спаси любимый вечности Аллах. |
