Эту ночь не изжить, не испить –
думы думаю… горше полыни.
И свиваю в клубок жизни нить,
закусив губы в верной гордыне.
Фитилёк в керосинке дрожит,
так, как в памяти воспоминанье:
на тропинке гадюка лежит,
обезглавленная «в наказанье».
И застывшею стайкою вкруг,
мы стоим, пацаны-малолетки.
Содрогнувшись от треснувшей, вдруг,
вешним ветром надломленной ветки.
Кто-то тихо шепнул – не к добру,
убивать этих гадов негоже.
Надо б «дань» уплатить ввечеру,
чтоб напасти отвёл от нас Боже…
Вот с тех пор моя жизнь – маета,
и всё чаще бессонные ночи.
Ни семьи, ни угла… Пустота –
как гадюки бездонные очи.
Позабыл я исполнить обет,
не исжёг её тело на сучьях.
От того злая память… нет, нет
да ужалит взабыль по гадючьи. |
