Погружается мир в опыт таинства,
Лишь машины скользят поливальные.
Разродиться дождём ночь пытается,
Призывает ветра повивальные.
Летний зной, настроенье осеннее -
Отставной от «Clicquot» едет лейб-гусар,
И явилось знаменье-спасение
В ипостаси ночного троллейбуса.
Дождь по стёклам – дрожащими пальцами,
Не пускает – такая экзотика…
Тут вошла она, дивными вальсами
Капли падали с венского зонтика.
- «Здравствуй, милая, вот мы опять вдвоём
В полумраке, от мира отрезаны.
Что-то мало в лукошке опят твоём
С желтовато-медовыми фрезами!
Ты без мужа? Уже предрассветный час!
Ах, свободна уже, не целована?
Сын в Америке? Дома «не счесть несчасть»?
Мать лежачая, инсультом сломана?»
Помолчали, а дождь барабанил дробь,
Я морщинки считал на её лице…
Как умеет в глазах поселиться скорбь
У наложницы, ставшей наёмницей!
Baby-sitter, а в прошлом – экономист,
Светоносная, умная, чудная…
Дождь уже перешёл в заоконный свист.
Где же наша любовь безприлюдная?
Засыпая, водитель дал старт с тычка –
Мы друг друга коснулись нечаянно.
- «У меня на столе - фотокарточка
И засохшая розочка чайная.
Подарил ты мне их двадцать лет назад,
Это – всё, что осталось в моём святом…
Помнишь спор о развитии этноса?
В ползарплаты твоей Гумилёвский том?
Помнишь ралли в постели «Дакар – Париж»?
Ты ведущим в нём был, я ведомая…
Ты всё так же над женщиною паришь?
Остановку, водитель, у дома я!
Извини, пригласить не могу сейчас,
Понимаешь, прошло столько лет уже,
Да, к тому же, я с мамою мучаюсь.
Позвони!»
- «Телефона ведь нету же!»
Не простим мы друг друга за ложь никак,
Не сумевшие отсвет луча нести…
Вот и ходим мы с нею в заложниках
У Your Majesty Глупой Случайности.
10 июля 2010 года, г. Харьков |
