Стоял человек, молчал человек,
В лучах уходящего дня
Был лик его бледен, как вешний снег,
И дик словно всполох огня.
Смотря сквозь года, сквозь памяти дым,
К началу извечных начал,
На круче холма, пред камнем седым,
Стоял человек и молчал.
Он думал о том, что осень грядет,
И сменится вскоре зимой.
Что краток наш век и короток счет,
Средь этой юдоли земной.
О том, что темнее мрака ночи
Сердец человеческих мрак,
И в нем нелегко порой различить
Друг пред тобой или враг.
Он думал о том, что ратному - рать,
А гордому - горька сума.
Что тех, кого боги мнят покарать,
Сперва они сводят с ума.
Игрушки, не боле, в руках богов,
Мы были, и будем, и есть,
И тщетно в неволе своих оков
Мы жаждем свободу обресть.
Ведь всяк свою чашу выпьет до дна,
И пахарь, и воин, и князь,
И нам лишь одна свобода дана -
Свою несвободу принять.
Стоял человек, стоял и молчал,
Тяжелою думой томим,
И тающий свет едва освещал
Гранитную глыбу пред ним.
По камню бежал, истерт и забыт,
Рунической вязи извив:
“Здесь Турин лежит, властитель судьбы,
Червя Глаурунга сразив.” |
