Мне не хочется душу и тело терзать
и встревать в разговоры и споры,
закрываю за веки упрятав глаза,
как приют – от соседей за шторы.
Но оставшись с собою – один на один,
непокой ощущаю, тревогу,
как в предчувствии горьких и
страшных годин,
и молитвы несказанной Богу.
Говорят обо мне, что – сорвиголова,
бесшабашный… эпитетов много.
Просят, чтобы слагал я и дальше
слова –
о любви, о тоске, о дорогах…
Я тоску отгоняю от сердца – вразмах,
но она, словно дым сигаретный,
обволакивает наяву и во снах,
словно взгляд мной забытых – портретный.
От себя не уйти, и с души не свернуть –
как с ведущей к чертогу дороги.
Я жалею о том, что уже не вернуть
никого… и моей недотроги.
И слагаю стихи… я, наверно, поэт –
рукоплещут и слышится – «Браво!»
И не знают,
сколь тусклый в душе моей свет;
что над памятью нету управы.
Что стихи застревают,
как сгусток крови;
в моём горле до боли… Всё к чёрту!
Но вы просите и… я читаю стихи,
не жалея слова и аорту. |
как сгусток крови;
в моём горле до боли… Всё к чёрту!
Но вы просите и… я читаю стихи,
не жалея слова и аорту.
Браво! Чудесные слова Ты мастер!