Идет по аллее больной человек,
В тени тополей и платанов.
Прошел неспеша свой разнузданный век,
Но так и остался болваном.
Какой с него спрос, ведь даже тюрьма,
Исправить не сможет паршивца.
И в жизни его суета, кутерьма,
И два автомата фашистов.
Оттуда ж звериный оскал бытия,
Поднес и запор, и подагру.
А в женах татарка – с вожжой Надия,
Машина от тещи подарком,
Пришла в день рождения муки любви.
Деревня слюну распустила.
Гони меланхолию, сердцем гони,
Пока есть в чреслах еще сила.
А он все шагает готовый предстать,
Пред Высшим в разгар шумный мая.
Мечтая, мечтая, конечно ж, восстать,
У кущей небесного рая. |
