Сказки были. сорок - сороков Бобёр и осёл
В старые, добрые времена
Жил-поживал, один бобёр.
Он часто работал до темна,
И был в работе лют и скор.
Работу всю на совесть делал.
И детишек так же воспитал.
Всё вокруг плотины строил:
А сколько, сам уже не знал.
Он и жилье благоустроил,
Всё комфорт там создавал.
Но с природою не спорил,
Уваженье к матери питал.
По науке чтобы бы жили:
Что бы отдыхали у воды.
Что бы жили - не тужили,
Никогда не ведали беды.
Если паводки начнутся,
Разом шлюзы открывал,
Воде давая разгуляться
И от беды зверей спасал.
Чтоб с засухой бороться,
Срочно шлюзы закрывал.
Глядь, воды и наберется,
Нужный уровень держал.
Превосходно звери жили,
Всех не зная тяжких бед
Вдоволь ели, сладко пили,
И веселились почём свет.
Тут осел уж расстарался,
Был тот знатный гулеван,
Всё любовью занимался,
Да бывал частенько пьян.
Чародей, любимец общий,
Был на свадьбах тамадой:
Лопоухий и очень тощий
Да с нескладной головой.
Что за знатная гулянка,
Без героя серого осла?
Это маленькая пьянка
Что осла - не припасла.
Как она преображалась,
Если там ушастый был:
Всею силой наливалась,
Ох, и чудеса осел творил!
Лил вино на сковородку,
Да цедил сквозь решето,
А потом всё в мясорубку,
Чтобы оборотов набрало.
Все задействованы были,
И мельтешило там от рук,
Все старались, подносили,
И все готовили свой трюк.
И бурлила кровь по жилам,
Да так, что являлись чудеса,
Возвращалась сила к хилым,
Да к некрасивым - красота.
Так любовью занимались,
Что не хватало всем ночи,
Со стыдобою расстались,
Млели, как калачи с печи.
И негой сладкою томились,
Да так, что рождалися ослы.
Зато вдоволь наслаждались,
Не зря добрались до любви.
А бобры все на плотине,
Снуют в работе дотемна,
Одна и та же, вся картина,
И всё также жизнь сложна.
Не для себя они старались,
Природы сохраняя красоту.
И, старой верою держались,
И терпели всю эту срамоту.
А мот осел как изгалялся,
Этот лопоухий басурман.
Над бобрами всё смеялся,
И ушами длинными мотал:
- Я бы повесился от скуки,
Ну не умеют бобры жить!
Ведь золотые у них руки,
И не стыдно так им жить!
По плотинам голый шлялся,
А с ослом и свита голышей.
И с ними пьяный напивался,
Всё тащился в серости своей.
Бобры к царю с обидой:
- Государь, мол, так и так,
Надоел осел со свитой,
Этот конченый дурак.
И проектик сразу новый:
Тут построить надо мост,
Тот и легкий, и дешевый,
Он красив и очень прост.
Он казну пополнит сразу,
И станет легче торговать.
И красивый он для глазу,
Может символом он стать.
Царь, конечно, понимает,
Но царю обидно за осла,
И у него шельмец гуляет.
И заметно радеет за царя.
Вот осел всё и построит,
Делами уважит он меня.
Пусть болтунам докажет,
Что все обижают его зря.
И ушел бобер понурый,
Трудно слушать мастаку.
Поневоле будешь хмурый,
Если всё почтенье дураку.
Он велел семье собраться,
И пойти всем в глухомань.
От позора чтобы скрыться,
Чтобы позабыл его тиран.
И про них никто не слышал:
Может, живы, а может, и нет.
Вот такой там казус вышел,
Но как всегда, виновных нет.
А мост тот не красивый,
Растянулся вдоль реки,
И стоит он, молчаливый,
Вот так и строят дураки:
Обрубить ослу бы руки,
Или, об сваю – головой.
Кто понял бы мои муки:
Какой тупица же, осел?
А осел, - плотины рушит,
Мот со зла ушел в разгул:
- И бобёр бы не построил!
Вот стервец куда загнул!
И до сих пор осел не понял,
В чем же состоит его вина:
По проекту мост он строил,
Мелочишка вся им учтена.
Ведь не сказано в проекте,
Что мосты строят поперек.
И иного тут нет решенья,
А ослу всё это невдо |