В этой бухте теперь я один,
Не привыкло к тиши еще ухо.
Только чайки и резвый дельфин
Бьют в тантам оглушенного слуха.
Только солнца свет и вода
С бирюзовым, бездонным небом
Отражаются от стекла
Тусклых глаз мутновато-серых.
Вдалеке зачернели скалы,
Разрывая ночной туман.
А под ними - обломки палуб,
Реи, мачты и мертвый корсар.
Но недолго сидеть одному
У пенящихся волн мне осталось -
У меня ведь с судьбой рандеву,
Тело сводит истома и вялость...
Вдруг заживший едва только слух
Распотрошили, распяли,
И старый, манивший нас звук
Меня оглянуться заставил.
И дальше все - как в бреду.
Забыв обо всех деталях,
Лишь помню - уже иду,
Пронзая песок сандалью.
И белая теплая пена
Окутывает мою плоть,
И прелестей ее тела
Увы, мне не побороть.
Слегка приоткрыты губы,
Трепещет упругая грудь,
Изящный стан - словно угорь,
Взметнувший болотную муть.
И я уже задыхаюсь,
Уже погружаюсь на дно.
Она поет, улыбаясь,
И мне это нравится, но...
Но небо полно закатов
И парусов, реющих вновь.
Струится, за все в уплату
Твоя серебристая кровь.
Сверкая, в соли морской,
Прощая тебя за ложь,
Из шеи, такой людской
Торчит кровопийца-нож.
Тебя увлекут с собой волны
В далекий, безбрежный рай.
Прошу лишь, чарку наполнив,
Почаще меня вспоминай.
В этой бухте теперь я один,
Одинок насовсем, абсолютно.
Словно взятый в плен командир,
Доживаю последнее утро. |