Диадема

Не скажу, какие чувства вызвали эти стихи, потому что их очень много, целый всплеск, буря...слишком личное, чтобы описывать их.
Но это прекрасно -  то, как ты передал картину отчаяния, безнадежности и любви.

Форма - интересна, содержание - прекрасно!  
Остается стойкое послевкусие грусти, сожаления, потери, невозвратности...

Играют локоны с холодным звёздным звоном.

О, эти локоны, локоны!...

Помнится, Аркадию Тимофеевичу они даже снились:

ПОЭТ

– Господин редактор, – сказал мне посетитель смущенно потупив глаза на свои ботинки, – мне очень совестно, что я беспокою вас. Когда я подумаю, что отнимаю у вас минутку драгоценного времени, мысли мои ввергаются в пучину мрачного отчаяния… Ради бога, простите меня!
– Ничего, ничего, – ласково сказал я, – не извиняйтесь.
Он печально свесил голову на грудь.
– Нет, что yж там… Знаю, что обеспокоил вас. Для меня, не привыкшего быть назойливым, это вдвойне тяжело.
– Да вы не стесняйтесь! Я очень рад. К сожалению только, ваши стишки не подошли.
– Эти? – Разинув рот, он изумленно посмотрел на меня. – Эти стишки не подошли??!
– Да, да. Эти самые.
– Эти стишки??!! Начинающиеся:
                               Хотел бы я ей черный локон
                               Каждое утро чесать
                               И, чтоб не гневался Аполлон,
                               Ее власы целовать…
Эти стихи, говорите вы, не подойдут?!
– К сожалению, должен сказать, что не пойдут именно эти стихи, а не какие-нибудь другие. Именно начинающиеся словами:
                               Хотел бы я ей черный локон…
– Почему же, господин редактор? Ведь они хорошие.
– Согласен. Лично я очень ими позабавился, но… для журнала они не подходят.
– Да вы бы их еще раз прочли!
– Да зачем же? Ведь я читал.
– Ещё разик!
Я прочел в угоду посетителю еще разик и выразил одной половиной лица восхищение, а другой – сожаление, что стихи все-таки не подойдут.
– Гм… Тогда позвольте их… Я прочту! «Хотел бы я ей черный локон…»
Я терпеливо выслушал эти стихи еще раз, но потом твердо и сухо сказал:
– Стихи не подходят.
– Удивительно. Знаете что: я вам оставлю рукопись, а вы после вчитайтесь в нее. Вдруг да подойдет.
– Нет, зачем же оставлять?!
– Право, оставлю. Вы бы посоветовались с кем-нибудь, а?
– Hе надо. Оставьте их у себя.
– Я в отчаянии, что отнимаю у вас секундочку времени, но…
– До свиданья!

Ох, уж этот Аверченко, Аверченко...
А хотите знать, чем окончился рассказ? Прочтите, непременно прочтите!