Ярый луч, напитавшись отравой,
Серой рысью скользнул в туман...
Сны и будни, пророча кровавые,
Сыплет дробью тугой барабан.
И не надо быть «в том и порукой»,
Рыжей сойкой над жнивью петь,
Чтобы знать, что какая-то сука,
Просто так, от тоски своей сучьей,
Посылает солдат на смерть.
Брали Сердце в поло́н, выли в уши кликушами –
Дали Веру в карман, с собой...
Жёлтый ладан кади́ли удушьями,
Золотую выжрали душу,
И погнали в последний бой.
И кнутами дорог исхлестали-измучили,
Больно сердцу на боль смотреть,
И у быстрой лазурной излучины,
Виноградом свинцовым ску́чили
И оставили только треть...
До лихой русой гордости падкая,
Жабье-волчья чуждая стречь,
Как зверей их ловила распадками,
Пытаясь в огонь облечь.
В том и боль, что какая-то не́жить,
Не умея, ни петь, ни жить,
Заставляет глаза свои смежить,
Кто ещё не успел пожить.
Сколько ж им лет и зим отмерено?
Горбит спину горами юг...
Не намазать на хлеб империю
Острым, длинным кинжалам зверюг.
Зашатает каштаны, как пьяные,
Ветер северный, колких дождей,
Станут гру́ди холмов – курганами,
Для гробниц бородатых вождей.
Для того ли нам древняя слава,
Чтобы Персо-Хазарская рать
За священный поход Святослава,
Прикалужские терпкие травы
Кровной желчью смела марать?
Спасский колокол в ба́совой ноте
Медью вызвонит горечь до тла...
А в Соборе без крайней плоти
Не замо́лит грехи Мулла...
30.04.2011 |
