В снегу холодном и пушистом вся лесная хижина моя, в труды
Я тихо погружусь, дотронусь до снежинок лёгких, невесомых,
Они растают на моих ладонях, превратятся в капельки воды.
Волнуюсь я, печаль изведав сердца моего, в смятение влекомый,
И молча отстраняюсь от проблем, забот и мнений странных света.
Зима ушла, невыносимый зной настал, мой голос громко зазвучал,
Несмело отдалившись от навязчивых идей, пишу тебе приветы,
С луной полночной переслал мой стих: он предо мной лежал.
На стенах хижины моей полно картин художника Кано, он друг мой,
А в сумерках они всё явственнее проступают сквозь мазки столетий.
Там под раскрытыми зонтами девы юные по улицам большим со мной,
А сумерки всё ближе, ночь в свои права вступает чинно, в лихолетьи.
Сквозь ветви ивы пух зелёный пробивается, летит, срываясь с веток,
И дождь спешит на выручку зелёным древам и цветам скользящим.
Друзья мои уходят, покидая кров, что приютил когда-то их, приветил.
Сосновая игла упала в водопад событий и повисла в тучке проходящей,
Потом упала в светлую волну реки и поплыла неведомо куда-то в житиё.
Во мгле осенней вспоминаю голоса друзей моих и жду их снова смело,
Я болен ими и без них совсем я пропадаю, а мой сон бежит в небытиё
И тает, слёзы горячи, на волосах осенний иней цвета дымки белой. |
