Жил-был цирюльник, с ним жена
Прекрасна, мила и чиста,
Стала его смыслом жизни,
Он был глуп и так наивен..
С малютками дочками и женою Люси,
Гулял по аллее Баркер счастливый,
Но плененный красой ее, глаз положил
Коварный Терпин, судья похотливый.
Хоть должен он сам правосудие вершить,
Но верх над рассудком взяла жажда любви.
Супружескую пару он решил разлучить.
И мановением руки убрал цирюльника с дороги
И, заковав его в кандалы, с женой расправился жестоко:
Пока муж томился в тюрьме
Терпин домогался и грезил о ней.
Судебный пристав однажды любезно
Пригласил Люси на бал
"Судья винит себя" - он уверял.
В тот вечер, когда она пришла,
Полная горя, много пила.
Люси там никого не знала,
В толпе Судью она увидала,
Но не было в его чертах
Ни тени стыда, ни тени раскаяния.
Словно дух неприкаянный
Терпин меж гостей слонялся,
И над бедною Люси
Он публично надругался.
Такая подлость была выше ее сил
Все, кто в том доме ни был,
Над женщиной несчастною смеялись:
Преступление Судьи казалось им забавой,
А бедную Люси безумною считали.
Наутро с девушкой беда случилась:
Купив в аптеке яд, она им отравилась,
Но вопреки всему осталась жива,
Но с этого момента свихнулась с ума,
А мужу донесли, что она утопилась..
Известна судьба двух дочерей:
Одну Джоанной зовут, другую Элизабет.
Джоанну судья держал под замком,
Элизабет священник удочерил тайком.
Цирюльник несчастный, невинно осужденный,
Вернулся в Лондон с каторги далекой,
С надеждой и бритвою в кармане,
И что же он узнал?
Люси его в могиле, бесследно дочери пропали...
Его глаза полны грусти и печали,
И жажда мести душу жжет.
Вернувшись в дом родной, где семейное счастье
Когда-то царило. Отныне теперь
Пирожками из тухлого мяса,
Едва сводя концы с концами,
Торгует там миссис Ловетт.
Найдя сообщницу себе,
Что влюблена в него без меры,
Суини поклялся отомстить
За труд Судьи неправомерный.
Нет, он обиды не простит!
А кровь все рекою льется,
Режет он клиентов, словно мясник.
Покуда до Судьи не доберется...
А Терпин - редкостный тиран:
Джоанну за порог не выпускал,
Она жила, как птица в клетке.
Ее случайно увидал
Красивый парень Энтони.
За то, что Джоанну лицезреть
Изволил он, Судья велел,
Убраться оттуда, избив жестоко,
И отпустил его, полуживого,
Тот парень плыл на корабле
Когда цирюльник по волне
Сбежав с каторги, плыл на бревне,
Энтони ему спас жизнь.
Бедняжка Элизабет
Воспитывалась при храме
Сестры, как две капли воды,
Были похожи на свою маму.
Вскоре Судья сослал Джоанну
В дом умалишенных,
Чтобы парень влюбленный
У дома глаза не мозолил.
Но Энтони ее освободил,
В том ему Суини подсобил,
Тщетно Ловетт о счастье мечтала,
Когда деньги текли рекой.
Суини ее в упор не замечал.
Его душа тогда лишь обретет покой,
Когда злодей будет наказан.
Глупая, она не понимала,
Что лишь его сообщницей была.
Из человеческого фарша пироги пекла,
Но ему Ловетт и вовсе не нужна.
Маленькой девочкой в него влюбившись,
Она от цирюльника правду утаила,
Что Люси его жива, стала безумной бродяжкой.
А девушка Элизабет - его дочь оказалась,
Которую он после священника убил беспощадно.
За ложь свою Ловетт поплатилась:
В печи огромной она испепелилась.
К холодному стану жены наклонившись,
Скорбно цирюльник проговорил:
"О, боже! Люси! Что я натворил!"
Держа в руках своих, он нежно обнимает
Возлюбленную свою и понимает,
Что потерял ее уже он навсегда,
И вспоминает он, как было все тогда:
"Жил-был цирюльник, с ним жена.
Прекрасна была она и юна.
Так добродетельна и нежна,
И он был..." -тут Тоби, злобою полный,
Цирюльнику перерезал горло.
В могиле теперь лежит
Демон-брадобрей с Флит-Стрит.... |