4
Гардину обливая молоком,
Рассвет холодный вкрадывался в окна.
Нить сквозняка, минуя батарею,
Рвалась беззвучно, не успев кольнуть
Иглой студёной моего лица,
А та повторно эту нить тянула…
Творил сквозняк подобье полотна –
Изделие дырявого окна.
Мне на столе прабабушкин будильник
Настойчиво настукивал часы,
Минутная гналась по кругу стрелка
За часовой. И время было встать.
Но руку вдеть в застывшую рубаху
Едва успел и… сел на край тахты.
И вспомнил: свой платок зажав в горсти,
Она сказала: «Ухожу. Прости…»
И ледяная нитка сквозняка
Втянулась в грудь за острою иголкой,
А та метнулась вверх по кровотоку
И в мозг впилась. И что-то взорвалось,
Заплакало, заойкало внутри,
Залепетало и засуетилось…
А эхо всё несло по этажу:
– Я ухожу!
Прости, я ухожу!..
И что-то там, в моём сыром подспудье,
Вдруг заворочалось и подкатило к горлу,
И всхлипом напряглось на языке.
И я, зияя мрачною воронкой,
Пропахший горем, болью, пустотой,
Сидел, бесцельно комкая рубаху…
Встать и одеться не хватало сил.
– Не дай упасть мне! – Бога я просил.
…Тянулись дни. Не глохли сквозняки.
Их за окном покачивали вьюги.
Ложился снег на тусклые следы.
Часами я сидел у телефона,
Напрасно умоляя зазвенеть…
А ветер плакал маленьким ребёнком,
Всё налегал снегами на окно.
И оживали тени, как в кино.
Когда обычный уличный фонарь
Становится средь ночи фильмоскопом,
Сквозь шторы проецируя ветлу,
Мне виделась она немым фантомом –
Ужасны на стенах её сучки.
Я всё же различил среди чудовищ:
Она по мраку призрачно шагала,
Висела молча женщиной Шагала.
И я, пытаясь женщину достать,
Тянул ладони к бледному мерцанью,
Шепча проклятья, на носки вставал,
Подпрыгивал, хватая пустоту,
Пока, вконец под утро обессилев,
Открыл окно и в дом сквозняк впустил.
…А за окном не ведала зима,
Что где-то человек сошёл с ума.
2003 г. |
