В открытом настежь крашенном окошке,
Однажды мимо проходя поэт,
В руках натруженных неся свое лукошко,
Судьбу провидел в мартовский рассвет.
А та ему язык казала молча,
И мину скорчила хоть падай, хоть вставай.
Чего ты пялишься, ну поспешай, короче,
Язык проглотишь, падла, невзначай.
Стерпеть такое утром и с похмелья,
От злобы потный тот вломился в дом.
Судьбину сватал на страстной неделе,
В алькове говорил с женой потом.
С тех пор судьба командует поэтом,
У них детей поди не подсчитать.
Она за ним как тень плутает летом,
А он возляжет, сволочь, на кровать,
И долбит рифмы о своей деревне,
О пасеке – наследство от родни.
Угомонись судьба в шелках плетенье,
Иль утони зимою в полыньи.
Судьба раскаялась за языки в окошке,
А рифмоплет поставил ей синяк,
За то что не собрала та морошку,
А он любитель, хоть на век дурак. |
