Застукали в ночи немые черти,
Любовников от творчества любви.
И до сих пор на душах белых чертят,
Иероглифы спасительной крови.
Макают не стесняясь у Голгофы,
В остатки лужи образованных из ран,
И сочиняют миру славы строфы,
Но в них направлен призраков наган.
Сейчас пальнет француз на речке Черной.
Нажав курок не дрогнувшей рукой.
А он глядит улыбкою задорной,
Благословляя путь к Нему домой.
Спаситель видел блеск последней встречи,
Сверкающий в очах заблудших дам,
Внимающим глаголам пошлой речи,
И душный царскосельский тарарам.
Все промелькнуло, Александр задыхался,
И слуги унесли кровавый таз.
Пред образами гений расставался,
В который день, в прощальный ныне раз.
И нет нужды кричать теперь в эфиры,
Решение не наше, но небес.
Съедите на поминках сласть зефиров,
И ношу ту снесете для невест,
Чтобы познали девы в обрученье,
На всякий случай, что испытал поэт,
На кончике пера неся людям прозренье,
На тридцати восьми плечах заветных лет. |
