Детство.
Двор.
До темноты играют в пинг-понг.
Доска, положенная поперек, заменяет сетку более или менее.
Уже ничего не видно,
Наконец раздается гонг,
Созывающий к ужину местное население.
На коммунальных кухнях начинается ажиотаж –
Толкотня у мойки и трудно попасть в сортир.
"Пап, а пап!.." –
окликают дочки своих папаш,
Вместо того, чтобы окликнуть их: "Лир, а Лир!.."
Из-за "козла" папаши встают сообща,
Дабы заступить на вахту в ночную смену.
Они отражаются дружно
В огромных тарелках борща
и в глазах захалаченных жен своих – попеременно…
Двор пустеет.
Телевизор включают в домах.
Только тополь стоит одинокий, слегка помавая главой.
Луна застревает в его негустых ветвях,
Имеющих сходство только с самими собой.
Девушка в белом свитере
И мальчик с пунцовым лицом
остаются одни и долго глядят на луну.
И надо быть жестоковыйнейшим из отцов,
чтобы увидеть в том умысел или большую вину.
Впрочем, луна неразличима уже почти –
как целлулоидный шарик,доставленный из Китая.
Целомудренный мальчик свои поправляет очки.
Поверхность ракетки – словно икра минтая. |
