Предисловие:
Рыдала свеча над уснувшим поэтом,
И небо молила помочь ей рассветом.
Долги и суровы декабрьские ночи,
И в горе никто не желает помочь им.
Рыдала свеча над уснувшим поэтом,
И небо молила помочь ей рассветом.
Долги и суровы декабрьские ночи,
И в горе никто не желает помочь им.
Одни только ветки замёрзшей рябины,
К окну наклонившись, зажгли все рубины.
Под взглядом хрустального, лунного света
Они засверкали, как лучики лета.
Разлили спектр красок, мешая с тенями
Озябшими веток рябины руками.
И вздрогнул поэт, потревоженный светом;
Глядит, не мигая, на зрелище это…
И сами собой из души льются строки,
Вливаясь, ручьями, в поэмы потоки.
Восторг и любовь растеклись по бумаге,
Подобные грёз освежающей влаге!
Рябины декабрьский пожар жжёт и лечит.
Рассвет поддержать её вышел навстречу,
Наполнив все улицы звуком движений,
Рисуя узоры игрой светотени,
Желанием действовать кровь наполняя,
Надежду и веру в душе пробуждая.
Рябина пылала в объятьях рассвета,
Свеча, догорая, смотрела на это.
Ей виделся вечер и полная сила,
Когда она яркое пламя дарила.
И, чуть трепеща, вспоминая про лето,
Угасла ночная подруга поэта…
Рябину не зря почитают народы,
За верность и женскую силу природы.
Горят гроздья ягод в лучах, как рубины,
Вливая в нас силу героев былинных.
Октябрь - 2014 г
© Copyright: Анатолий Гуркин, 2014
Свидетельство о публикации №114100806769
|
