А может быть дотянет он до лета,
Немудрый, но настойчивый поэт.
В веселой жизни есть тому примета:
Тупым прослыл, в подарок много лет.
Гордыню усмирял блаженством света,
И принижал свой дух среди своих.
И сирым отдавал в любви котлету,
И хлеб делил вздыхая на троих.
Но был строптив и до любови жаден,
Желал девчат, его великий грех.
И будто бы на солнечном параде,
Ломал в сердцах столбы любовных вех.
Ласкал девчат на поле и в постели,
В бравурном темпе аглицких жуков.
С морозом ладил в снежные метели,
Но вот однажды раз, и был таков.
С огнем искали черти на планете,
Поэта за преступные дела.
А он скрывался за порогом света,
Там, где любимая в объятиях ждала.
И в ненасытности телесного томленья,
Пускала слюни, задыхаясь от любви.
Такие вот в итоге изумленья,
Кошмары от девчат и от тоски. |