прошлое

**начало истин, чтобы…**
прозаически
небо глотало серебряные истины
истины-звёзды недосягаемы
и шуршат ещё листья под ногами
или листья набросаны
на истины
вековых звёзд
красиво

**ищу слова – вдох**
а в прокуренном тамбуре человеческих спин
затаился мой сплин
скрывался в парках и скверах
под куполами и арками
весьма глубоко и едва касаясь поверхности
но я нашла его всё равно
на карте сердца
а потом на карте страны

смотрю в окно
это всего лишь домики
просто последнее и деревянно-гордое
прекраснее, чем в ритуальной мастерской
и живее
ведь в рое человеческих спин
так легко потерять лица
и лицо. своё.
я всегда
буду
ведь только так я смогу написать
на снегу и на небе
одну
единственно-важную
правду
о лете

**разводные мосты – выдох**
и выход довольно типичен
сквозь спины пустых пассажиров
люблю говорить тебе мысли
что случится
там, если доступ закрыт всем и каждому
говорить – это, как жажда весной
на льдине
в одиночестве
выгораживать стену из стекла и бетона
чтобы ты слышала от центра и по радиусу
что слова –
это пыль…
(а здесь?! здесь, естественно, многоточие.
здесь – пульсация запятых)
свободный вздох. я ему рада.
я люблю всю прохладу площадей
под плащом
сердце
я дарю тебе
эту
мятую
правду о лете.

**оставленным фотографиям**
как важно порой ни кого не забыть
и ни что не оставить
в том плане
что, видимо, это забавно, но правильно
и то, что вчера теплей крови казалось
сегодня – делает хрупким металл
ломая.
ломая.
и убивая.

мне сверлит спину несмелый хирург
не спеша разбрызгивая
мою рубиново-алую
по полу
а рядом…
хрустальная ваза. разбитая.
но… склеенная кое-как.

**монументация памяти**
кирпичами закладываются
воспоминания
мало-помалу забываются
названия
некогда любимых книг
и герои из них
выходят на улицу
мы целуемся автоматически
и не помним,
как в первый раз падало небо
на плечи
и руки… не зная тепла
твоей кожи
под одеждой
холодели…
и болото с трагикомичным названьем
«разлука»
не покажет путь к тебе
через рельсы
шоссе
море
воздушные коридоры (читай: «замки»)
землю и воду…
а просто путь к тебе –
краток и скуп –
это любимые губы
за надписью «никогда».

**тем, кто ничего ней поймёт и тому, кто не переспросит**
я плюю на сию постановку
и сюжета не будет
на белых листах
он отсутствует напрочь
да, и, правда, зачем он?!
я гуляю всю ночь
и мой скромный бюджет времени
покупает любые пространства.

эта сага о мыслях
или о чувствах…
не знаю.
но с тех самых зимних времен
восемьдесят шестого
я – существую
я – мыслю
и так до конца
первым было яйцо.
золотое. и сказки
нам твердят об одном
что нужнее
не важность пропечатанных поэм
а бумажные наброски.
как всегда
и к чёрту сюжеты.

**Бродский**
[голо][вокружение]
и это не минутная слабость
под действием чего-то горячительного.
скорее, это желание
остаться одной
в пустоте.
чтобы было грубо, но прямо
просто «голо»
без акцентов и смыслов.
стараюсь забыть твёрдость постели
стараюсь поверить Морфею
он обещал вчера, что придёт
что сядет рядом
возьмёт за руку
и унесёт туда
где люди спасаются
от таких ночей.

и он приходит с мешком сновидений
от которых вскакиваешь
идёшь на кухню
ставишь чайник
запиваешь свой сон кружкой кофе
он такой же горький и без сахара.

потом опять идёшь к кровати
ещё больше сгибаешь устало-сутулую спину
и знаешь, что ничего не поможет
потому что
даже в июле чувствуешь только зиму.

и вся Вселенная пытается убедить тебя
что тополиный пух
так похож на снежные хлопья
он в волосах, на одежде
он сугробами лежит на земле.
как в ноябре.
и ты ненавидишь его, но без этого снега
нет лета.
и любишь.
и смотришь.
и вспоминаешь: «а вот, в январе…»
но – всё. пожалуй, хватит об этом.
время.
только оно расставляет пробелами
приоритеты.

**нет путей к отступлению**
стеклянная боль.
и даже к ней привыкаешь.
сердце живёт с болью
уже полгода
и само себя лечит
приучивает не трогать
кровяные сосуды
чтоб не пробегать заново
все круги «ада»
чтоб ни звука, ни голоса
ни мысли
чтоб никого в этом грёбаном мире
но об этом уже было. ранее.
и любая вода
кажется
полным абсурдом
и не важно, откуда она – из глаз или бутылки
просто не нужно
быть слабым,
когда боль коченеет,
когда рана становится шрамом.
а заплатки стихами или рисунками.
всё красиво зататуировано
и кровь с каждым днём всё реже сочится.

меняются мысли и души, зимы и вёсны
пробуешь всё – таблетки, траву и, даже, учёбу
и лишь потом понимаешь
что лечится
всё это временем
а лечиться осталось только стихами.

**детонация чувств**
смотри, как забавно
ломает комедию
мальчик со стрелами
он думает мне весело
а мне противно
от этих
сквозных отверстий
в моём сердце.

и я взрываюсь
сагой своей
здесь и сейчас. иначе
куда деть всю громаду памяти?
я взрываю небо.
и оно плачет.
знай, если однажды
в куче хлама и пыли
ты найдёшь старое радио
без батареек и кабеля
не бойся. включи его.
оно ждало так долго
простого щелчка кнопки «вкл»
ты услышишь понятный только тебе
шепот, треск и свист.
это моя сага.
наша история.
наша истина.

**июльское небо**
конец июля.
тридцать первое.
небо.
я видела его в полёте.
не в первый.
я была рада
и не важно, что было страшно
как никогда
билось сердце
я подумала: «значит, так надо»
«м а м а!» -
мой странный пароль
всегда спасает
и тогда тоже
я отделалась только
маленькой болью
порезанной щекой
и спутанными стропами.
и строками.

на земле мне стало понятным
многое
кто главней в моей жизни меня самой
и кто главней самой этой жизни

и оказалось, что таковых
не имеется.
всё – иллюзия.
и все – выдумка.

**просто август**
в городе, где есть метро
вспоминалось только одно
и хотелось побыстрее закончить
вынужденное
только бы встретиться поскорее
растянуть нежность по окончаниям
нервов
только бы притвориться, что ничего
не случилось.
и не разрушить
своими желаниями
твоё счастье.
августовское чудо свершилось.
ты умудрилась выкопать
клад, что так свято хранился
в неизбежности моей души.
но стало ещё трудней
дышать, когда
ты произносишь «Настя»
и не касаться тебя
случайно.
отчаянный
замкнутый круг.

**сентябрь – прозрачные голубые лужи**
я знаю, что ничего.
я знаю, не будет.
только шорох
и осень.
кто-то назначит свидание
в восемь.
бессвязно сбивали шагами листья.
пытались биться со временем
искренне верили, что любим.
и вдруг я забыла,
что нужно возвращаться домой
к вечеру
всё было просто с тобой,
любимая лысая
женщина.

мы повенчаны тёплыми ссорами
битыми блюдцами, и
бесконечными разговорами,
ливнями,
лужами

и в семь утра, у тебя,
ужин.

и стрелки часов на пол
стекали и стёкла бились
и мы засыпали
зная
что наша неимоверная близость
никогда
и ни с кем
не повторится.

**октябрь**
я
старалась стирать все границы
я
боялась оглядываться, ведь
за мной стоял мой страх
с красными глазами
проколотыми венами

я
боялась
но я оглянулась
и замерла.

неужели, это я сделала?
неужели всё это правда?

ты уехала.
а я хотела
только, чтобы тебе
всегда пелось…

**безрифмный ноябрь**
а потом мы рисовали наши
поступки
мне особо запомнились два
на первом – я бью кулаком стекло
но не могу разбить его
а на втором –
ты с чёрными крыльями
предательски бессильно
смотришь в небо.
и хорошо, что не хватило
ни силы ни желания.
всё по-разному.
и отчаянно
прошу
никогда больше не смотри
в небо
в своих красивых чёрных
крыльях,
а я … я не буду
бить стёкла
руками.
обещаю.
обещаем.

здесь нет ни рифм
ни запятых
прости
уж слишком жива память.

**декабрь – восточные ветры**
изотермический процесс
хоры на бары
рушится всё
но ты пока ещё дышишь
своим
сигаретным дымом,
а я – чужим.
но так уж случилось
и в империи ангелов
эти самые ангелы
падают
каждый
день
и, конечно же, их ни кто
не видит
и не слышит
правды,
что тоскливо осыпается
с их крыльев,
и в конце сего действа,
как всегда,
прозаически остаётся
[гол][ой].

привычки странные
людские. лютые.
гибель любви запивать
водкой.

**январь – минус тридцать! не спать!**
то, что было горячим, легко становится тёплым
а потом… потом – замерзает.
ведь в январе было холодно.
пленники пьяных ночей январских
нам бы выветрить последние запахи хмеля
из квартиры
да уехать из этих чёрных чёртовых
ближе к краю того самого света
ближе [к][раю]…
но мой “день рождения” выпал на седьмое
идеальнейший повод для того,
кого не прельщает
пейзаж января.

вот такой, вот, мороз
до костей, до мозга
январь начался “скорой помощью” в утро Нового года
и мне хотелось сдохнуть
нет! не умереть!
а именно сдохнуть
под сирены и крики
января
и смотреть на всё
уже сверху,
не взирая на топот людей
в моей квартире.

никаких проверок на прочность
никакой любви, секса
ничего…
вот такие, вот, мысли.
были.
в январе. в утро Нового года.
оказалось, что это больно.
и снова “на землю” вернула мама,
смывая мои слепые послания
со стен.
[спаси][бо]. но только не в суе.

**февраль – разговор молчания**
а “белой сплошной” лёг февраль
и я согласилась на не нарушение правил
я научилась не замечать алмазную чистоту снега
тетради распухли от новых стихов
впервые минутная стрелка замедлила ход.
стала понятна магия ожидания для подсудимого.
смеялась над фразами типа:
“только ради тебя”
“только ты”.
кидалась на стены
и прокручивала целыми днями один и тот же фильм.
и это молчание стирало
любые звуки
комичность сюжета
банальный итог.

**март – осколки зеркал**
странность. множественность. непроходимость.
вот, пожалуй, главные слова этого месяца.
я не одна. со мной – кто-то.
и этот “кто-то” катастрофически не нужен.

весенне-алкогольное.
настроение.
похожесть моих графических приложений
на мою собственную кардиограмму.
кривые колебались в районе нуля.
такая активность нежелания
биться
меня убивала.

много было отдано тишины
клетчатым тетрадным страницам
всё, что нужно было сказать
давно написано.

ты вывернула меня наизнанку
ты заставляла меня смеяться над солнцем.

отраженное от тебя,
оно дарило мне солнечных зайчиков.
смеяться
плакать
было одиноко. всё равно. с тобой или без тебя.
ты уехала.
и в этот раз – навсегда.

а март не останавливался
менял мою кровь на смесь из крови и водки
под утро становилось страшно –
а вдруг всё оборвётся.
а вдруг не успею протрезветь.

**апрель – не теряем**
перманентно
оживали мои рассказы
спустя всё те же полгода
вызывая улыбку на лице
толи от схожести сюжета
толи от предопределенности событий
и всё чаще хотелось сказать:
“я знаю, как будет…”

я путалась в людях
слишком уж много их было
и все чужие.
и все – глупые.
и вот только я одна такая вся умная.
ха! знаю, что глупо.

пыталась писать о другой –
даже вышло. ровно один стих.

картинки. картинки. картинки.
на вертикалях стен.
на них же гематомы
в день по три новых.
и чем больше боли – тем меньше страх,
что слишком много меня в стихах,
что неоспоримо понятно всем,
как я глубоко…

Бога я звала своим доктором
перестала прятаться за бутылочное стекло
рассказала ему всё

и Он порвал листок с разрешением
на эвтаназию.

**май – декорации в стиле Black’n’White**
контрасты этого города не поражают
и не порождают любовь к нему
и этим он так не похож на мою Л.Ю.

я так хочу в Париж или в Лондон мокрый
хочу каждый год
с мая до августа
быть где-нибудь, но не здесь
хочу, словно сказка
с простым
древнеримским сюжетом –
большой палец опущен
и пощады не жду.
снова чёртова лирика
снова май
снова взгляд на луну.
изящность и грация
галактических тел
объяснима
людскими законами физики.

все принцы и нищие до боли лиричны
вот так и живу,
вспоминая весну.
и скомкав свою память.

**июнь**
ждала – не ждала?! не важно.
и, знаешь, - я знала.
уходя – уходи.
посиди.
покури.
это нужно.
вспоминай.
и не спрашивай,
почему «ветер перемен»
не в наши разные стороны
забудь слова.
они такие сложные.
в чём же дело?
ты сама так хотела
ты сама оборвала
наше будущее
уже на мосту
стоит,
улыбаясь
и, увы, оно не оглянется.
ещё немного…
оно мертво.

порвала карты, разбила скрипку
в финале
заставила себя перестать любить
глаза цвета неба,
выбрав, взамен, глаза цвета стали.
закрыла дверь.
и сказала: «этого никогда не было.
мы никогда друг друга не знали».

**редактированный fine**
ну вот.
год.
он прошёл по моему сердцу,
как сказал бы поэт,
и войной
и волной.
он бил.
я выстояла.
год – урод.

но он дал очень много.
он дал мне тебя
без масок
без игр
без рискованных встреч
потерять всё на свете.

дал мне цель
ведь без цели нельзя.

но, всё же, я ставлю ему условие –
пусть он уйдёт.

и он уходит.
ни чего не теряя, но и не вернув.

**P.S. тем минутам, когда тишина приходила ко мне нежданной гостьей**
такое пишут
после странной ночи и перед суматошным днём
тише
тише
услышат…
эта история – не закон и не аксиома.
это – не цель – зачеркнуть всё.
здесь цель – всё расставить.

а в голове всегда у меня
бардак
даже тогда, когда всё на своих местах
и вроде –
знаешь, что здесь и где.
а всё равно
просто бывает, видно, такое время
состояние утреннего пробуждения
простого желания начать всё с «нуля»
скомкать привычный мир
и утопить мысли
в стихах.

всегда у меня – вот так.
бардак.
внутри и снаружи.

**P.P.S.**
время бывает разным.
и, бесспорно, стучаться
в закрытые двери,
по меньшей мере, -
глупо.
тем более, что эти двери
всегда были открыты,
но выдуманы.
а поэтому, иногда,
это самое время.
замирает
прямо под сердцем
и боится стучаться
куда бы то ни было
как будто и шепот в нём отразится

тысячей мегагерц.