Не станется, не можется, неймется.
Такая жизнь и света ни видать.
А что тебе, пиитовый пропойца,
Усесться в кресло и блины сожрать.
Благословляя жизнь, что за пригорком.
И ты когда-то бегал и скакал.
Подходит срок не сладко и не горько,
Как представлял, когда во тьме блевал.
Всех ожидает, успокойся, друже.
Кому врата широкие туда,
Где сонмы душ, кто шире, кто поуже,
И плоти нет, и тяжкого труда.
И не минуют добрый шаг через пороги,
Прозаики и старый рифмоплет.
И даже поэтессы-недотроги.
Растает дух сомнения как лед.
Мы возродимся в песнях-небылицах.
И к лаврам прикасается пострел,
Что умудрился после нас родиться,
И на Парнас, там панегирик спел.
И в этих песнях дух летает вредный,
Все хает жизнь, любовный беспредел.
И поэтесс, и бардов в стиле бреда,
И тех, кто оставался не у дел.
Кто не сменял на рифмы рок жестокий,
Кто напоил на берегу коней.
Кто обманул привратников в полете,
В кругу девчат и озорных парней. |